– Трофеи, товарищ командир отряда, – ответил Королев, приподнимаясь со снега.

– А что внутри?

– Аккордеон.

– А зачем он тебе понадобился? – поинтересовался

Добрынин. – Тащить такую тяжесть полсотни километров…

Королев усмехнулся.

– Я его, товарищ комиссар, все сто протащу и не пикну.

До войны я играл на аккордеоне и после войны играть буду.

Вы только взгляните на него, – и Королев открыл футляр.

Это был хороший аккордеон на восемьдесят басов, снежно-белый, с круглыми углами, с черной клавиатурой.

– Как же ты его отыскал в бараке? – спросил Добрынин.

– Нюхом, товарищ комиссар, – ответил Королев.

Командир отряда предупредил людей, что на отдых отводится час и что второй привал будет в старом лагере.

Командиры уселись на ствол поваленной сосны, закурили.

– Зол я был на эту караульную команду, – заметил Веремчук. – Трое ребят моих тут погибли.

– На разъезде? – спросил Охрименко.

– Нет, на перегоне.

– А как? Расскажи!

Партизаны придвинулись поближе.

Веремчук рассказал, что с того времени, как немцы усилили охрану дороги, снабдили свою стражу миноискателями и начали проводить тщательный осмотр путей, подрывать железнодорожные эшелоны стало труднее.