– Ну, так и говори, что «я», а не мыкай, – проворчал старший полицай.

– Да нам все одно, что «мы», что «я». Мы люди темные, неграмотные, – не торопясь, возразил посетитель.

Полицай бросил косой взгляд на стол. Яичница остывает. Вновь поднялась досада против незваного гостя.

– Ну, давай выкладывай, что надо, да и убирайся ко всем чертям, – поторопил он вошедшего.

– Мы можем и побыстрей, – ответил тот. – Мы с жалобой к старшему начальнику. Партизаны доняли, господин начальник.

– Что? Партизаны? Какие партизаны? – взволновался полицай.

– Какие? Самые что ни на есть обыкновенные. Вам-то лучше знать, вы ведь оберегать нас поставлены.

– Где? – заорал полицай и вскочил с места. – Где партизаны?

– Известное дело, где. В лесу, – спокойно ответил гость.

– Они каждую ночь у нас ночевать повадились.

Полицай окончательно разозлился. Стынет ужин, соблазнительно блестит на столе литровая бутыль. А тут возись с этим оборванцем.

Кривоногий, коренастый, с лоснящимся от жира лицом, полицай подошел вплотную к жалобщику, заложил руки в карманы и, покачиваясь на широко расставленных ногах, строго спросил:

– А кто ты такой будешь, гусь лапчатый?

– Мы-то?

– Да, вы-то.

– Человек, известное дело, – спокойно ответил гость.

– Документ у тебя есть, сукин ты сын?

– А как же! Это можно показать. Потому как без документа все одно, что без рук. – И гость полез вначале в один, затем в другой карман. Не обнаружив там ничего, он задумался и похлопал себя по ляжкам.

– Ну, шевелись, паршивец! – прикрикнул старший полицай и поднес к носу гостя большой красный кулак.

– Мы-то и шевелимся, – произнес посетитель и полез за пазуху.