Три самолета благополучно сели, высадили десант и вновь поднялись в ночное небо. На все это потребовалось только сорок две минуты.

Поляна мгновенно наполнилась говором, шумом.

– Никому не расходиться! Остаться на местах!

– Где наш командир отделения?

– Ящики с гранатами сносите в одно место!

– Челноков! Челноков! – громко кричал кто-то.

– Ты что, домой пожаловал?

– Так точно, товарищ гвардии лейтенант, домой. Отсюда до моей деревни не больше десяти километров. Места все знакомые.

– Гм… – недоуменно протянул лейтенант, не зная, что ответить. – Домой или не домой, все равно не шуми…

– Слушаюсь! – И уже тихо десантник опять позвал: –

Челноков! Где же тебя нечистая носит?

– А из какой деревни будешь? – полюбопытствовал подошедший партизан.

– Из Выселок.

– Знаем… знаем…

– Ты из местных тоже?

– Нет, я из Донбасса, но в основном тут местные. Односельчан найдешь.

Несмотря на незнакомую обстановку и темноту, десантники действовали уверенно, быстро перетаскивая ящики с гранатами и минометы в одно место. Все они были налегке, в летней одежде, в пилотках, в пятнистых маскировочных халатах.

Гурамишвили высадился на другой поляне. Костров с

Зарубиным направились туда и встретили его на полпути.

Он шагал рядом с Добрыниным и Веремчуком. Все трое громко беседовали, смеялись.