Тонкие нити заговора понемногу распутывались в глазах Цинтии. Она смотрела то на Сноу, то на Ламбэра.

— Понимаю, понимаю, — шептала она. — Фрэнсис, — вскрикнула она, — неужели ты не понимаешь, что все это означает?!

— Я понимаю, что ты глупа, — ответил он грубо, — если вы завершили свою ложь, то можете идти, Сноу!

— Я имею еще кое–что добавить, — сказал Сноу, беря свою шляпу, — если вы не хотите понять, что Ламбэр — величайший злодей, гуляющий на свободе, я бы хотел еще добавить для вашего вразумления, что он пресловутый член шайки «Пять голов», фальшивомонетчик, фальсификатор как банкнот, так и континентальных ценных бумаг…

— Вот дверь, — сказал Сеттон.

— Ваш разговор удивительно однообразен, — улыбнулся Сноу и, учтиво поклонившись Цинтии, вышел.

Глава 10

За сорок два года своей жизни Альфонс Ламбэр перебывал пайщиком множества предприятий, причем, по низости своей души, с самого начала своей карьеры он избирал предприятия более чем сомнительного свойства. Он умышленно шел наперекор законам цивилизации.

Все что Сноу о нем сказал, было истинной правдой.

Он был фальшивомонетчиком, связанным тысячами нитей со своими коллегами на континенте и принимавшем участие в операциях, от которых страдали биржи всего мира.

Приблизительно через неделю после посещения Сеттонов Уайтей как–то за обедом сказал:

— Чего тебе не хватает, Ламбэр — это лоска и мужества, Когда на твоем пути встречаются малейшие затруднения, ты становишься беспомощным… После столкновения со Сноу, — продолжал Уайтей, — ты охотно бы бросил все предприятие, ты бы это сделал, Ламбэр! Стоит тебе встретить такого мерзавца, как Сноу, выпущенного на свободу воришку, как ты уже начинаешь думать о том, куда бы скрыться!

— Я боялся, что Сеттон сам меня отстранит…

— Глупости! — отрезал Уайтей, — не мог он этого сделать без ущерба для себя! Мальчишки в его возрасте всегда хотят что–нибудь делать, чтобы доказать, что они взрослые!

— И тем не менее, — сказал Ламбэр, — ты в ее глазах — сатана.

После обеда они направились к Сеттонам.

Юноша сидел посреди разбросанных кругом всевозможных планов, карт и каталогов. Он был в одной рубашке, курил трубку и казался довольным собой.

— Входите и выбирайте себе место где сесть, если сможете, — пригласил он их. — Я дам знать Цинтии, что вы пришли!

Он позвонил и приказал горничной позвать сестру.

— Мне удалось ее уговорить отдать план, — продолжал он.