— Где машина?

Бронсон струсил не на шутку. Он готов был отвечать на любые вопросы.

— За домом, в поле. А чего вы от меня хотите?

— Поменьше вопросов. Иди и не оглядывайся. — Дуло пистолета больно упиралось в спину Бронсона, но он готов был терпеть любую боль, только бы его оставили в живых.

— Тут в одном месте нам придётся перелезть через забор.

— Если надо, так перелезешь.

Наконец, Джим увидел в поле знакомые контуры самолёта. Дальше идти не имело смысла.

— А теперь быстро раздевайся.

— Не могу же я тут снимать с себя вещи, — плаксиво гнусавил Бронсон.

— Уверяю, тебе лучше раздеться самому, чем мне снимать одежду с трупа… Да снимай аккуратно, не бросай на траву. Я страсть не люблю одевать мокрую одежду, — предупредил Джим, поигрывая пистолетом.

Но он напрасно вёл себя так беспечно, предварительно не обезоружив Бронсона. Вдруг лётчик выхватил из бокового кармана куртки револьвер, но выстрелить не успел. Его свалил молниеносный удар в челюсть.

— Вот теперь — порядок! Я всегда говорил, что нельзя доверять детям оружие, они могут пораниться. Тебе револьвер, видно, тоже мешал. А теперь давай, снимай кальсоны и башмаки.

— Но я простужусь, — канючил Бронсон.

— Если умрёшь — пришлю на похороны венок. Но мне почему–то кажется, что от простуды ты не умрёшь — по тебе плачет верёвка.

Глава 37

Воздушные акробаты

Больше Бронсон не пытался уговаривать своего визави не снимать с него платье. Он молча переоделся в мокрый костюм Джима, который был ему великоват, и беспрепятственно позволил связать себя по рукам и ногам.

— А чтобы ты не орал, вот этот платок послужит хорошим кляпом.

— Вы подлец, — ещё раз пискнул Бронсон, а дальше он только мычал.

На рассвете Джим разбудил Вилли, не приближаясь к дому.