— Доброй ночи, мистер Паттерсон! — хором пожелали юноши.

Ментор спустился на палубу и отправился к себе в каюту. Вытянувшись на койке и приоткрыв иллюминатор, дабы обеспечить приток ночного воздуха, он заснул сном праведника, пробормотав перед этим:

— Rosam... letorum... angelum!

Еще час Луи Клодьон с друзьями провели на свежем воздухе. Они беседовали о путешествии на Антилы, вспоминали наиболее яркие эпизоды и мечтали о том, с какой радостью и интересом будут восприняты дома их рассказы об увиденном на архипелаге.

Точно так же, как Гарри Маркел приказал зажечь огонь на верхушке фок-мачты, капитан неизвестного судна зажег свой на носу.

Эта предосторожность принимается темными тропическими ночами, когда течения и противотечения могут вызвать столкновение судов. С полуюта можно было различить сигнальный фонарь соседнего судна, перемещавшийся на одном месте вверх-вниз под действием океанской зыби.

На этот раз Тони Рено дал себе обещание ни в коем случае не превысить sex horas, столь усиленно рекомендуемых Салернской школой. Еще не будет и пяти, когда он выйдет из каюты и поднимется на полуют. И если неизвестное судно будет еще на траверзе «Стремительного», можно будет сигналами выяснить его принадлежность.

Наконец часам к десяти все пассажиры уже спали, за исключением Уилла Мица, который прохаживался по палубе.

Тысяча мыслей теснилась в его голове. Он думал о Барбадосе... куда вернется теперь только года через три-четыре... о матушке, которую увидит так нескоро... о службе на «Элизе Уорден»... о новой должности... о плаваниях в неизведанные моря и страны...

Затем его мысли вернулись к «Стремительному», на котором он плыл к месту службы... к этим веселым юношам, что были ему так симпатичны... Особенно в душу ему запали Тони Рено и Магнус Андерс из-за их любви к морю и плаваниям.

Наконец он принялся размышлять о странном поведении команды «Стремительного», о капитане Пакстоне, который внушал ему необъяснимую антипатию, о моряках, оказавших ему совсем недружеский прием!.. Никогда он не представлял себе их такими, и, как знать, изменится ли первое впечатление?..

Размышляя таким образом, Уилл Миц расхаживал по палубе от бака до полуюта. Матросы тем временем уже улеглись вдоль релингов, одни уже спали, другие о чем-то беседовали вполголоса.

Решив, что этой ночью ничего не предвидится, Гарри Маркел отправился к себе в каюту, отдав приказ, чтобы его разбудили, если ветер посвежеет.

Джон Карпентер и Вага, несшие вахту на полуюте, смотрели на слабеющий сигнальный огонь трехмачтового судна. Над морем начинал клубиться легкий туман. В небе еле виднелся серп нарождающейся луны, звезды мало-помалу гасли, подернутые дымкой; царила непроглядная тьма.