Праздник весны отмечался целую неделю. Даже самые бедные- китайцы в эти дня позволяли себе роскошь есть рис. Деньги на праздник они копили целый год. Обязательно раздавались долги. В ночь новолуния на улицах слышался беспрерывный грохот — рвались петарды, хлопушки — отгоняли злых духов. Я особенно любил маленькие черненькие хлопушки величиной со спичку. Взрывались они с превеликим шумом. На улицах гремели барабаны, шел карнавал. «Драконы» летели за «солнцем», хотели его проглотить. Шли ряженые. Родственники и знакомые наносили друг другу визиты.

Теперь в континентальном Китае этот праздник официально не отмечается, но ханьцы (китайцы) все же празднуют его: в Гонконге широко, как в старину, дома немного скромнее. Да пребудет с вами благополучие!

В эти дни китайцам дается отпуск: все равно работать не будут.

У моста Лу-Ву, КПП на китайско-английской границе, стояли толпы «ама» — мужской прислуги, девушек — работниц ткацких фабрик «Сауттекстайл мэнюфэкчуринг» и заведений наподобие «чайных домиков». Купцы и буржуа не смешивались с толпой. Их пропускали первыми, для них подгонялись специальные автобусы, испещренные лозунгами в духе «Взять революцию в свои руки!». Промышленники, проклятые буржуи, проезжали через КПП беспрепятственно: их обхаживают маоисты, они источник поступления иностранной валюты. По обе стороны границы стояли китайцы в различных военных формах, с каменными лицами, друг против друга.

Потрошили бедных. Они платили таможенные пошлины. Чтобы пронести через границу лишний подарок родным, люди надевали на себя по нескольку шерстяных кофт и свитеров, отчего казались упитанными сверх нормы и медлительными в движениях. Сколько Дин пронесла на себе плащей или блузок? Возможно, она обмоталась шерстяной тканью, как куколка шелкопряда. Голь на выдумки хитра. На каждой руке у нее было по нескольку швейцарских часов — самых дешевых в мире, потому что купила она их на капиталистической помойке — в Гонконге. Еще она несла с собой тетради Пройдохи, он приказал взять их у Томаса, сторожа фирменного магазина «Батя». Если бы маоисты обнаружили записи вьетнамца, Дин сгинула бы в застенках Гунаньцзюя[38]. Пройдоха все же был мерзавцем, заставив девушку так рисковать. К счастью, она не знала, что везла с собой в сумке. Вернуться в Гонконг она должна была через Макао, что вполне естественно — между двумя колониями существовало регулярное сообщение, и многие пользовались этим путем.