Некомат повернулся ко мне:

— Знаешь откуда везут сейчас ладан в Новгород? Из портов Янтарного моря. Представляешь через сколько рук он проходит и сколько людей наживается на перепродаже? Поэтому я и собираюсь купить у тебя весь товар без остатка. За очень хорошую цену.

— Ты так и не сказал каким боком здесь митрополит? — напомнил ему Злат.

— Ты невнимательно слушал, — с безграничным почтением отозвался Некомат, — Я ведь сказал, что торговле на этих путях мешают вражда правителей. Кому, как не князьям церкви обуздать их? Для этого они должны быть сильнее. Мне приходилось не раз беседовать с католическими прелатами. Они рассказывали, что раньше, когда власть пап была выше королевской, можно было призвать к порядку зарвавшихся правителей. На Руси митрополиты стоят выше князей. Кроме того за ними сила Орды. Я начинал ещё во времена покойного Феогноста. Его власть простиралась от Галиции до самых глухих заволжских лесов. Что это значит для купца? Что с грамотой митрополита можно было ездить от Львова до Нижнего Новгорода через земли десяти князей. Я часто привозил Симону весточки от его друзей с Волыни. Сейчас Русскую митрополию пытаются расколоть.

— То-то я гляжу ты говоришь Сурож, на русский манер. Отец твой говорил — Сугдея. На греческий. Он служил Алибеку. Ты — его сыну Мамаю?

— Между Мамаем и Алибеком столько же разницы, сколько между мной и моим отцом. Мы другие.

— Алибек всегда крепко сидел в своём улусе, поближе к морским городам и русской границе. А Мамай, ещё не оперившись, уже отирается у Золотого Престола. Гургеном стал.

— А ещё он друг Бердибека, — негромко сказал Некомат, И добавил, словно невзначай, — Наследника.

Не знаю почему, но у меня вдруг вырвалось, услышанное некогда:

— Все народы поклоняются восходящему солнцу и никто заходящему.

Некомат посмотрел на меня с одобрением и приязнью:

— Мамай понимает силу купцов. Силу торговли и денег. Его отец верит лишь в сабли нукеров и тумены союзников.

— У кого сила, у того и власть, — усмехнулся доезжачий.

Улыбка сбежала с губ Некомата. Его благожелательное лицо на мгновение стало жёстким:

— А в чём сила? Я как-то встретил во Львове купца из города Любек, что на берегах Янтарного моря. Он рассказал, что за год в его порту отгружается товаров на двести десять тысяч марок. Это ордынская дань с Руси за тридцать лет. Караван из трёхсот верблюдов, груженных серебром. И эти люди ищут путь в наши края.

Злат неожиданно расхохотался. В ответ на наше недоумение он пояснил:

— Да я о своём. Вспомнил посланца от этих самых купцов с Янтарного моря, который двадцать лет назад тайно приезжал в Сарай. Его одна баба, воспылав страстью, заперла в бане и удерживала там насильно, отобрав одежду. Хорошо мы его с Могул-Бугой тогда вызволили. А то никакое серебро бы не спасло. Из твоего рассказа я уже понял, что за этим сосудом с эликсиром вечной молодости охотится Мамай. А ему это дело нашептал твой отец. А сам Авахав про это откуда узнал? Он же отродясь ни в Мохши не бывал, и про Баялунь только в сказках слышал?