Голос стал холодным и резким. Рука гиганта поднялась, и сухое запястье указало на грудь доктора Уинстона.

— Вы были хранителем медной шкатулки, Уинстон.

— Боже правый! — вскричал доктор и удивленно вздрогнул.

— Почему вы не обеспечили ее сохранность?

Уинстон бессильно опустился на скамью рядом с заснувшим сыном и в отчаянии схватился руками за голову.

— Слишком поздно. Сэр, я вспомнил о ней, только миновав Шрюсбери. Но мог ли я думать…

— О чем?

— Что вы придаете ей такое значение. Я даже об этом не подумал.

— Вам известно, что в ней содержалось?

Доктор Уинстон удивленно покачал головой:

— Нет. Видите ли, сэр, в обычае нашей семьи было хранить ее, не интересуясь содержимым. Моя покойная супруга крепко придерживалась этой традиции.

— Расскажите подробнее, — приказал монах.

— Это довольно странная история, сэр. Быть может, вы слышали что-то о старом графе, докторе Олдсдорме?

— Говорили, он был ученым, но многие считали его попросту сумасшедшим!

— Он им не был, — возразил Уинстон, — а просто был странным. Моя дорогая супруга была его младшей дочерью. Я едва знал его. В первые месяцы после свадьбы он сообщил нам о желании уехать за границу. Кажется, в Святую землю. Перед отъездом он вручил шкатулку моей жене, сопроводив следующими странными словами: «Храни это до моего возвращения, ибо однажды я вернусь. Не отдавай ее в другие руки и не открывай. Если вы умрете до моего возвращения, передайте ее супругу, а позже, если понадобится, сыну. Вы несете за нее громадную ответственность». Он так и не вернулся. Моя дорогая супруга скончалась. Я продолжал хранить шкатулку, но должен признать, что особо не думал о ней.

— Жаль, — прошептал незнакомец.

— Почему вы так считаете, сэр?

— Вы вскоре это узнаете, — сурово ответил монах. — Продолжайте. Ваша покойная супруга была единственной дочерью старого графа?

— Нет, был еще сын. Он намного старше. Он учился медицине, но всегда жил в стороне от отца. После смерти моей жены Джо сумел получить от высших юридических властей копию акта о смерти своего отца. По праву старшинства он получил значительную часть состояния графа Олдсдорма, но титула ему не передали. Ни мне, ни моему сыну не досталось ни пенни, так гласил закон. Но меня это не очень занимало. Я не знаю о судьбе медной шкатулки. Я оставил ее в доме, где мне уже ничего не принадлежало.

— Вы собирались добраться до вашего шурина Джо, живущего в Бредфорде?