Министр генерал Туранец тут же спросил, почему его не встречает сам командующий второй Словацкой армадой.

Майор, в форме которого был словак, десантник Егорова Подгора, доложил, что командующий час тому назад отбыл в расположение части — она отбивает атаку партизан. И как сюрприз для министра, сообщил, что партизаны ночью были выбиты из Банска-Бистрицы, а сейчас штаб разрабатывает план полного уничтожения партизан в Средней Словакии.

Министр только хмыкнул. Он приказал везти его в штаб армады и вызвать туда Гольяна.

— Полковник там будет к вашему прибытию! — заверил майор и попросил разрешения занавесить в машине министра окна.

«От случайной пули какого-нибудь фанатика»,--пояснил он.

На самом деле это нужно было для того, чтобы генералы преждевременно не увидели праздничной столицы повстанцев.

Когда генералы вошли в штаб второй Словацкой армии, там было полно народу, но встали и отдали честь только двое — полковник Гольян и майор Носке, сидевшие у дверей. За столом, в самом центре, находился человек в светло-сером гражданском костюме. А справа от него — капитан и старший лейтенант Красной Армии. Поодаль сидело еще несколько советских офицеров.

— Кто это? — спросил изумленно министр.

Полковник Гольян доложил министру по всей форме, что за столом — председатель Словацкого национального совета, слева от него — Герой Советского Союза командир первой Словацкой партизанской бригады капитан Егоров, а дальше его комиссар и начальник штаба.

Генерал вскинул брови.

— А вы, господин генерал Чатлош и господин генерал Туранец, с этой минуты являетесь военнопленными Словацкой Повстанческой армии. Прошу сдать личное оружие.

Прожженный дипломат Чатлош сразу же сориентировался, начал утверждать, что они с министром специально прибыли для переговоров с партизанами.

Но председатель национального совета категорически заявил, что никаких переговоров с предателями своего народа не может быть.

— Как вы смеете! — возмутился Чатлош.

— А как вас прикажете величать, господин генерал, если свое пребывание на посту министра вы ознаменовали разоружением Братиславского гарнизона и первой Словацкой армии? — все также уравновешенно спросил председатель. — Вы и здесь хотели провести ту же операцию, но просчитались.

Встал Ржецкий.

— В начале войны вы, господин министр, служили в армии немецкого генерала, который мечтал одним из первых ворваться в Москву, насколько мне известно, — заговорил он. — Ваша мечта не сбылась.

И он приказал взять пленных генералов под стражу.

— Командира батальона товарища Волошина за отличное и бесшумное проведение сложной операции по захвату вражеских самолетов и пленению гитлеровских генералов представить к правительственной награде.