Как и предполагал Чатлош, его сразу же вызвал Вюстер. Однако капитан успел наказать верным людям, чтобы впустили потом в помещение его «летчиков» и предупредил, что его самого могут тут же пытать, чтобы узнать, не выдал ли он партизанам тайну прибытия министра.

— Пытать тебя, Яно, не дадим, — заверил его заместитель Иржи Вапенка. — А твоих новобранцев, как только стемнеет, проведем куда надо.

Два часа допрашивал Вюстер начальника аэродрома. С кем виделся в городе, что успел сообщить. Капитан твердил одно: ездил не в Банска-Бистрицу, а в Кремницу, на свидание с девушкой, хотел ее забрать с собой. Но она, боясь, что город вот-вот захватят партизаны, убежала в Братиславу, к родственникам.

— Адрес родственников! — потребовал Вюстер.

Уверенный, что с минуты на минуту партизаны захватят аэродром, Чатлош придумал адрес. Пусть справляется. Даже по телефону не успеет связаться. За окном уже темно. Скоро аэродром окружат партизаны. А те, которые пришли с ним, уже готовы к действию, ждут только сигнала.

Но на аэродроме было тихо, как в лесу. И только буйствовал в своей канцелярии немецкий заправила Вюстер. Сначала он просто допрашивал, ловил на слове, старался запутать капитана. А потом начал после каждого ответа бить его в подбородок. Наконец ударил пистолетом по лицу, и, когда на мундир Чатлоша потекла кровь, совсем озверел.

Но тут капитан поднял руку и крикнул:

— Стойте, все скажу!

Это был сигнал для заместителя начальника аэродрома. Иржи Вапенка, все время стоявший за глухой дверью кабинета гестаповца, услышал голос друга и понял, что отвертеться тому не удалось.

Дверь под натиском сильных рук была сорвана с петель. Вюстера, бросившегося к сигнальной кнопке на столе, застрелили одним выстрелом. Да и сигналить ему уже было некому. В комнате, где находились оставшиеся гестаповцы, взорвалась связка гранат. Сообщить в центр о налете партизан никто из гитлеровцев не успел.

Но это была только первая часть операции. Партизаны знали, что ближайшее к аэродрому село наполовину состоит из немецкого населения, среди которого есть и сочувствующие фашистам. Необходимо было немедленно эвакуировать этих людей до окончания всей операции.

Первая и вторая части операции должны были закончиться в десять часов вечера, минута в минуту, чтобы никто не успел сообщить о случившемся в Братиславу или в Берлин. Потому-то начальнику аэродрома и пришлось так долго страдать за свою верность народу.

…Самолет прибыл ровно в назначенное время, в десять утра. На аэродроме, как и положено, министра встретили с почетным караулом, во главе которого был не знакомый генералам Чатлошу и Туранцу майор. На летном поле стояло десять самолетов, возле них в полной боевой готовности находился экипаж.