— Я понимаю вас, батенька, понимаю. Вы дружки, давние… Но я сказал, что думал. Извиняться перед человеком младше меня по возрасту и служебному положению? Нет, пардон! Таганов…

Комиссар, хорошо зная натуру Стерлигова, не стал продолжать бесплодный спор. Тот принадлежал к категории людей, которые признавали только тех, кто выше их стоял по служебной лестнице, а суждениями подчиненных интересовались лишь, когда они выражали только их взгляды. Трагедия Стерлиговых — в их глубоком убеждении, что лишь должность, кресло определяют ум, талант человека. Угодливые и безропотные перед начальством, они могли поддакнуть, согласиться даже с заведомо ошибочным мнением, способным причинить ущерб делу. Но сейчас комиссара Игама Бегматова, как представителя ЦК КП(б) Туркменистана, беспокоило другое: что именно руководило Стерлиговым — недоверие к людям, идущее от каких-то очень недобрых чувств к ним, чувств, воспитанных в нем еще с детства, в чуждых социальных условиях, или это самая обычная трусость?

На рассвете провожали эскадрон Таганова. Ашир, озабоченный, с грустью в глазах, прощался с друзьями… Бегматову он сказал:

— Неспокойно у меня на сердце…

— Это от того, что Герту оставляешь, — пошутил Игам и, посерьезнев, добавил: — Все будет в порядке.

Ашир, мучительно раздумывая, как все-таки попрощаться с Гертой, какие слова ей сказать, что-то невпопад отвечал Бегматову, Марине, весело улыбавшимся над растерянностью друга. Неожиданно и кстати выручил Аждар, заскуливший на коновязи: видимо, почуял, что хозяин собрался оставить его. Таганов подошел к волкодаву, весело закружившемуся на месте, потрепал его по шее, а сам не сводил глаз с Герты, державшей на поводу коня.

Чекисты, готовые двинуться в дорогу, ожидали своего командира. Бегматов, заметив замешательство Ашира, подозвал к себе вновь назначенного заместителя командира эскадрона и приказал ему вести подразделение по направлению колодца «Старый дервиш».

— Весь век Аширу ходить в холостяках, если будет так робеть перед девушками, — шутливо заметила Марина и, вздохнув, потрепала мужа по щеке. — Чего не скажешь о тебе, мой дорогой…

— Чего не скажешь об Ашире, когда он в деле, — ответил ей в тон Бегматов и, издали приветственно помахав другу рукой, направился с Мариной к своей землянке.

Герта, ведя на поводу иноходца, подошла к Аширу:

— Может, уже хватит прощаться с собакой…

Ашир смущенно улыбнулся, взял у Герты конские поводья, и они медленно пошли по такыру, вслед за эскадроном.

Сколько времени они шли?.. Может быть, минуту, десять, полчаса… Ашир всем своим существом ощущал девушку — иногда ее волосы касались его плеча, и он чувствовал, как громко колотилось сердце… Но не мог понять — ее или свое?.. Герта вся светилась каким-то необычным сиянием — то ли от первых солнечных лучей, заскользивших по ее льняным волосам, то ли от света, лившегося из ее небесно-голубых глаз.