Некоторое время в обеих комнатах царила глубокая тишина; лишь едва слышны были дыхание прислушивающихся и тихий молитвенный шепот старого Вячеслава, упавшего на колена у постели Иоанна Антоновича.

Шум снаружи становился все резче, все ближе и скоро можно было расслышать приглушенные и как бы издали доносившиеся возгласы:

– Да здравствует Иоанн Антонович, наш законный царь!

– Ты слышишь, Вячеслав, ты слышишь это? – крикнул Иоанн Антонович. – Это – они!.. Мне принадлежат теперь престол и власть; недаром приснился мне мой отец!

Вячеслав продолжал молиться.

Иоанн Антонович вскочил с кровати и стоял в одном нижнем белье посреди комнаты, вытянув вперед шею и расставив руки, причем его глаза светились лихорадочным блеском.

Вот раздался глухой гул слов, сказанных Мировичем в скважину замка.

– Ты слышишь, Чекин? – сказал Улузьев. – Ты смеялся, когда я говорил о нашем приказе, тяжелый час настал… Господи Боже, зачем я был назначен в этот корпус!

– Будешь ли ты колебаться, когда надо будет действовать? – спросил Чекин.

– Нет, – ответил Улузьев, – я верен долгу службы!

Еще раз раздались слова Мировича.

Иоанн Антонович бросился в переднюю. Испуганный Вячеслав вскочил и побежал за ним.

– Отворяйте же, отворяйте! – крикнул Иоанн Антонович обоим офицерам. – Вы ведь слышите, что там мои освободители; вы ведь слышите, что я – ваш император!.. Ваше счастье, что вы присутствуете при моем освобождении!

Офицеры обнажили свои шпаги.

– Назад! – воскликнул Улузьев, – вы не должны входить в эту комнату, это противоречит предписанию!

– Какому предписанию? – закричал Иоанн Антонович. – Кто здесь смеет приказывать? Откройте сейчас, или, честное слово, через час ваши головы будут сняты с ваших плеч!

– Назад! – закричал Чекин, угрожая шпагой.

Вячеслав обхватил Иоанна Антоновича и увлек его к порогу спальни.

Загремели удары топоров в двери. Все громче стучали они; в одном месте уже виднелось лезвие топора и щепки от ломаемой двери летели в комнату.

Иоанн Антонович вырвался от Вячеслава и, бросившись на офицеров, сверкая глазами, вне себя крикнул: