– Опасность видят и враги, – сказала Екатерина Алексеевна, – и, пожалуй, зорче всех; от друга же я жду того, что он встретит вместе со мною опасность и победить ее.

– От друга! – возразил Орлов, – разве я – еще друг Екатерины? Кажется, я – лишь слуга императрицы?

– А почему бы тебе сомневаться в моей дружбе? – спросила Екатерина Алексеевна.

– Оставь притворство! – горячо воскликнул Орлов, – оно может пригодиться для льстивых царедворцев с их ханжеской, улыбающейся ласкою, но для меня оно не годится.

– Первое условие, первое доказательство дружбы – доверие; а разве мой вопрос, – почти робко произнесла Екатерина Алексеевна, – моя просьба о твоем совете – не доказательство моего доверия? Ты – единственный, к кому я обращаюсь с этим вопросом, ты – единственный, кому я разрешаю заглянуть в свое сердце.

– Нет, – горячо воскликнул Орлов, совершенно оставляя до сих пор выставлявшуюся им напоказ церемонность, – нет, Екатерина, это – неправда; то, что ведет тебя ко мне в эту минуту, – не доверие; это – просто страх и сознание, что у тебя нет никого, достаточно сильного и смелого, чтобы победоносно выступить против опасностей, со всех сторон надвигающихся на тебя…

Государыня доверчиво положила руку на плечо Орлова, окинула его проницательным взором и прервала его:

– И никто так близко, как ты, не заинтересован в этой опасности. Что стало бы с Григорием Орловым, если бы Екатерине когда-нибудь пришлось перестать быть императрицей?

Орлов в упор посмотрел на государыню; по-видимому, с его губ готов был сорваться резкий ответ, но он подавил его и мрачно сказал:

– Тебе понадобилось немало времени, чтобы найти своего единственного истинного друга.

– Я уверена, – возразила Екатерина Алексеевна, – что тебе не понадобится так много времени, чтобы указать мне спасительный путь и уничтожить тайные надежды шпионящих за нами врагов. Что предпринять, Григорий Григорьевич? Нам нужно, во что бы то ни стало разгромить этого обманщика, если мы не хотим, чтобы в империи возрастал этот позорный мятеж; все недовольные примкнут к нему. Так что же остается нам делать, чтобы преодолеть всю опасность?

– Действовать и побеждать! – воскликнул Орлов.

– Мы действовали, мы посылали войска, но, к сожалению, были разбиты, – вздохнув, проговорила государыня.

– Разве можно назвать действием, – сказал Орлов, – когда высылают горсть людей, под начальством незначительного и неспособного генерала, против человека, вооружившего все степные орды, чтобы протянуть свою руку за императорской короной? Какое дело этому Голицыну и всем подобным ему, кто царствует в России – Екатерина Алексеевна или Емелька Пугачев под именем Петра Федоровича?