Вася проворно уселся, молча поглядел на Тогойкина и, пробормотав что-то невнятное, снова завалился.

Даша кинулась к нему, чтобы растолкать его, но схватилась за рукав Николая:

— Ну, давай, рассказывай!

— Дошел, значит, до колхоза… — тиская в руках глухаря, неуверенно заговорил Тогойкин. — Шел и шел все на восток. Целый день… Около полуночи пришел, значит, к одному дому. Старик там живет… нет, целая семья! Старик отвез меня в колхоз, в поселок. На старом коне повез, зовут его Басыкый…

— Ну, а дальше?

— Что дальше, Семен Ильич?

— Ну, приехали в поселок, а потом?

— Они уже знали, что мы приехали, — им сообщил мальчик.

— Какой мальчик? — поинтересовался Иванов.

— Да там один… Наверно, школьник…

— Короче говоря, сюда-то приедут? — с явным раздражением спросил Александр Попов.

— Пошли собирать оленей. А в райком… — Вспомнив, что в райком отправился Егор Джергеев, Тогойкин осекся. — Как только они соберут оленей, сразу же выйдут к нам… Погодите, я лучше сварю вот это. — Держа в одной руке бак, а в другой глухаря, Тогойкин устремился наружу.

— Он совсем с ума спятил! — злобно прошипел Фокин. — Никого он не встретил. Вот сожрет свою птицу и исчезнет…

— Перестаньте! — строго сказал Иванов и страдальчески сморщился. — Как вам не надоест, Эдуард Леонтьевич?

— Не Эдуард Леонтьевич, а капитан, товарищ капитан!

— Ну, пусть капитан, — голос Иванова смягчился. — Самое нужное он уже сказал. Нашел людей и еще глухаря притащил.

Фокин отвернулся и, посапывая, заворчал что-то себе под нос.

IV

IV