— Думаете, немецкие саперы могут догадаться, что к чему? — с опаской спросил Шаблий.

— Мы все сделали, чтобы запутать их, сбить с толку. Но у Брауна есть капитан Гейден. Я знаю его еще по статьям в довоенных журналах. Надо действовать, Семен Кондратьевич! Идите в штаб фронта и просите самолет.

«Волнуется «главный минер», — вздохнул Михалюта. — Еще бы! Сколько отдано сил, знаний всему этому — подорвать во вражеском тылу при помощи радио военный объект».

Он вдруг подумал, что ждет полковника, если случится неудача — нежелательный, но вместе с тем и извечный спутник многих изобретателей. Что и говорить, перепадет Веденскому на орехи! Припомнят ему: «Мы же тебя предупреждали, что это нереально, что это напрасная трата средств!..»

Михалюта сам был два месяца тому назад свидетелем разговора полковника Веденского с высокопоставленным, властным и неуступчивым чиновником. Он предостерегал и поучал Веденского — инженера, кандидата технических наук — так, что дрожала мембрана в телефонной трубке.

«Все будет хорошо, Илья Гаврилович, — мысленно стал успокаивать Гнат Веденского. — Возьмите и меня с собой для связи с «ЗСТ-5». А то пока дождетесь известий о результатах эксперимента, и сердце может не выдержать. Возьмите! Вот только, правда, я никогда не летал. Да еще и погода такая, что можно залететь черт знает куда. Но все это несущественно. Возьмите!

— А если подать сигнал с нашего радиоузла? — предложил полковник Шаблий неуверенным голосом, будто знал наперед, что Веденский возразит.

— Никаких экспериментов, Семен Кондратьевич! Просигналим только из мощной, стационарной радиостанции. В Воронеже готовы к этому. Там меня ждут два инженера, с которыми я монтировал радиостанцию еще в двадцатых годах. А чтобы скорее узнать о результатах, возьму с собой Михалюту… Как? — остановил Веденский взгляд на старшем сержанте.

— Пусть проветрится и Михалюта, — согласился Шаблий. — Не раз жаловался, что его во вражеский тыл не посылают. Теперь пусть совершит пробный вылет. Ты ведь еще не летал? — повернулся полковник к Михалюте.

— Пока что только ласточкой с вербы в пруд, — признался Гнат. — Но ведь погода какая — морось, туман…

— Распогодится, сегодня даже подмерзает. Уговорим наших соколов и потихоньку, над самой землей потарахтим вдоль железной дороги курсом норд, — успокаивающе сказал Илья Гаврилович. — Иди, Гнат, готовься в дорогу.

— Есть идти и готовиться! — ответил Михалюта и вышел.

В коридоре Гнат остановился. Его указательный палец стал чертить в воздухе цифру «300». Триста километров. Это — расстояние, которое должен преодолеть радиосигнал и подорвать взрывчатку, заложенную под особняком на улице Дзержинского в Харькове. Триста километров — это одна тысячная секунды… Гнат прикусил губу: это ж сколько творческих мук, переживаний и страданий ради дела, которое свершится за одну тысячную секунды! И еще подумал, что с полковником Веденским он готов лететь и на край света, и в логово фашистов, чтобы там поставить мину и разнести в клочья самого Адольфа Гитлера…