— Не можно выслать группа конспиративно, — развел руками Доминго.

— Да, это наши! Но почему пешком? — удивился Мотыльков.

— Разве на санях пробьешься через такие сугробы?.. Наверно, оставили их где-то неподалеку, — ответил Веденский и стал спускаться по тропинке к заливу.

Следом за ним направились Доминго, Мотыльков, фельдшерица Нина Аркадьевна, придерживая санитарную сумку, и Зина.

— Кто? — спросил полковник, когда увидел на носилках чье-то укутанное в плащ-палатку тело.

— Мануэль Бельда, товарищ полковник! — доложил Михалюта.

— Бельда?! — воскликнул Веденский. — Какого товарища мы потеряли! — Он снял шапку, опустил голову. — Мануэль Бельда! Как же так?..

Все вокруг молчали. Все знали, что Илья Гаврилович вместе с Мануэлем и Доминго воевал в Испании. Сколько эшелонов с итальянскими фашистами пустили они под откос! И вот нет больше его боевого соратника, его старого друга.

Веденский тяжело вздохнул:

— Приготовьте гроб. Вечером похороним… А что с Чико?

— Попал в проволочную сетку, соединенную с минами. Пришлось оставить валенок. Вот и приморозил ногу, — ответил Нудьга.

К Чико подбежала Нина.

— Надо немедленно в госпиталь, — сказал она.

— Нина Аркадьевна, пусть Марьяно останется у нас, — попросила Зина. — Госпиталь в Ейске, а моя хата — рядом.

— Нет! Обязательно в госпиталь.

— Никакого госпиталя! — заслонила собой носилки Зина. — Сделаем все сами.

Нина повернулась к полковнику:

— Илья Гаврилович, в таком случае я не отвечаю за обмороженного.

— Не надо этих предостережений, Нина Аркадьевна! — махнул рукой Веденский.

Капитан Доминго со страхом прислушивался к этому разговору. На войне он привык видеть бойцов убитыми, ранеными, видел утонувших, повешенных, видел, как в лагере эвакуированных из Испании гибли сотни людей от жары и жажды. Но чтобы врагом солдата был еще и мороз — такое он видит впервые.