Подойдя к крыльцу хаты под тростниковой крышей, Гнат в нерешительности остановился перед дверью. Постояв с минуту, все же переступил порог. Зашел в горницу. Наташа сидела на кушетке. Он присел рядом, приложил ладонь к ее горячему, потному лбу.

— Я вот таблетки прихватил, наша фельдшерица посоветовала, — сказал Гнат, не зная, с чего начать разговор.

Он догадался, что Наташа вышла замуж, еще в первые часы встречи. Но тогда было не до расспросов.

— Вышла замуж за Анатолия?

— Угадал.

— А чего тут угадывать, — помрачнел Гнат. — Еще на вокзале в Харькове я понял, что он не выпустит тебя из своих когтей.

— Он спас меня в ту страшную осень. А то, что вышла за него, я виновата! Только я!

— Почему же в таком случае ты его бросила? — пожал плечами Гнат.

— Хотела перейти на нашу сторону фронта. Тут мои братья. Тут жить моему ребенку.

— А он?

— Он боится войны, боится, когда стреляют…

— Боится?.. Вот из таких трусов немцы и вербуют себе помощников.

— Ты прости меня, — Наташа взяла руку Гната, прижала к своей щеке. — Я недостойна тебя… Но все равно я люблю тебя. Люблю… Я еще не сказала самого страшного: Анатолий служит у немцев старостой.

— Подлец! — вскрикнул Гнат. — Завтра же пойду на тот берег и притащу его сюда на веревке, если сам не захочет идти.

— Может, он образумится, — вздохнула Наташа. — Прошу, не убивай его.

— Нужен он мне, — махнул рукой Гнат.

«А что, если Наташе вернуться домой? Дескать, была в гостях у тетки. И ультиматум мужу: или на чердаке спрячется радист, или придут минеры и нацепят на шею «медальон» со взрывчаткой. Как он себя поведет?»

— Я, кажется, нашел выход для твоего Анатолия. Может, удастся вставить пару клепок в его голову.

Наташа заплакала. Гнат стал гладить ее золотистые волосы. Вдруг припал к ним губами. Обнял Наташу, начал целовать ее горячий лоб, щеки, губы. Она не отталкивала его, не сопротивлялась. Только вырвалось из груди как стон: