Сельчане удивленно посмотрели на нее. Заметили на красивом лице рыжеватые пятна. Застыли в нерешительности…

5

5

Задержанных допрашивал старший лейтенант Мотыльков в присутствии полковника Веденского.

— Скажите, с какой целью вы перешли на наш берег?

— Мы пришли к вам искупить свою вину, — ответил Назаров, понурив голову.

— А Михалюта еще хотел у старосты поселиться с рацией, — с насмешкой в голосе заметил Мотыльков полковнику. И снова обратился к задержанным: — Чем вы можете это доказать? Где гарантия, что вы пришли не как шпионы?

— Клянусь, нет! — вскинул Назаров голову.

— А может быть, вы надеялись затеряться в нашем тылу, сменить фамилии и продолжать жизнь, словно и не служили немцам? — спросил Веденский. — Что скажете на это, господин Анатоль?

Услышав свое имя да еще с прибавкой «господин», Анатолий вздрогнул.

— Понимаю, я не заслуживаю доверия. Но я не шпионить пришел, — залепетал он. — Мне угрожала виселица. Вдруг не стало жены, немцы решили, что она ушла к партизанам. А тут еще эти взрывы. Меня вчера вызывали в Бердянск, в гестапо.

— И вы пошли на этот берег с надеждой, что наш народ милосердный?

Анатолий вобрал голову в плечи, стиснул зубы.

— Дайте мне возможность кровью искупить свой позор! — воскликнул Назаров. — Пошлите меня за «языком», и я вам его приведу. Хотите, забросаю гранатами комендатуру! Только поверьте мне!

— А староста приведет «языка»? — спросил Мотыльков.

— Нет, у него не хватит духа, — ответил Назаров. — Приведу я! Он до смерти испугался, когда на нас набросились женщины и мальчишки. Если бы не Наталка, он, наверное, умер бы от страха.

— А может, от стыда и позора?

Анатолий выпил стакан воды, еще больше втянул голову в плечи.

— Я служил у немцев, — продолжал Назаров, — но я не убил ни одного человека. Дайте мне возможность искупить вину своей кровью в бою, а не у стенки. Уверяю вас…