Светлый фон
Теперь оригинал удостоверения личности Русанова с его письмом на вкладных листочках в сильно потертом виде находится в Киеве. Если Вы, Юрий Михайлович, проявите желание заняться делом Русанова и довести его до логического завершения, подобно делу Джалиля, я буду Вам искренне благодарен.

В случае, если у Вас не будет возможности найти время и уделить внимание этому делу, я буду просить сделать это других товарищей. Повторяю, лично я, по состоянию здоровья, пока что не в силах заняться такой работой. Но и оставить без внимания не имею права как коммунист и гражданин Советского Союза.

В случае, если у Вас не будет возможности найти время и уделить внимание этому делу, я буду просить сделать это других товарищей. Повторяю, лично я, по состоянию здоровья, пока что не в силах заняться такой работой. Но и оставить без внимания не имею права как коммунист и гражданин Советского Союза.

С искренним уважением и благодарностью к Вам,

С искренним уважением и благодарностью к Вам, Т. Строкач, бывший начальник Украинского штаба партизанского движения, генерал-лейтенант».
Письмо Т. А. Строкачу. «Москва. 20.4.60 г. Уважаемый Тимофей Амвросиевич! Признаюсь Вам, что я с большим волнением прочитал Ваше письмо. Очевидно, мы люди такого склада, что нас волнуют людские судьбы, судьбы людей, которые героически ушли из жизни. И это хорошо — ощущать такое волнение. По сути Вашего письма хочется сказать вот что: значит, я не ошибся в своих предположениях о героическом и честном характере Русанова. О нем я писал в своей повести «Через сорок смертей», посвященной Джалилю… Я думаю, что лучше начать с очерка об Александре Дмитриевиче. Мне также кажется, что тут не должно быть какой-либо монополии. Если в Киеве или еще где-нибудь найдутся товарищи, которые пожелают заняться этой темой, приглашайте их, давайте им все материалы, в том числе и мои, которые я Вам пришлю… С уважением и приветом, Юр. Корольков».

Письмо Т. А. Строкачу.

Письмо Т. А. Строкачу.

«Москва. 20.4.60 г.

«Москва. 20.4.60 г.

Уважаемый Тимофей Амвросиевич!

Уважаемый Тимофей Амвросиевич!

Признаюсь Вам, что я с большим волнением прочитал Ваше письмо. Очевидно, мы люди такого склада, что нас волнуют людские судьбы, судьбы людей, которые героически ушли из жизни. И это хорошо — ощущать такое волнение.

Признаюсь Вам, что я с большим волнением прочитал Ваше письмо. Очевидно, мы люди такого склада, что нас волнуют людские судьбы, судьбы людей, которые героически ушли из жизни. И это хорошо — ощущать такое волнение.