Кольмар в сопровождении Лионеля и Конрада дошел за солдатом до обширной лесной поляны с целым городом из палаток и шатров всяческих форм и размеров. Шагая за своим проводником мимо солдат, чистивших и чинивших оружие, рыцарь и его пажи добрались наконец до центра лагеря, где увидели несколько человек, сидящих на мураве перед шатром, который был больше и наряднее остальных. Взгляды рыцаря и его пажей с нескрываемым восторгом устремились на одного из членов группы. Это была женщина самой восхитительной красоты.

Оливковый цвет лица делал ее похожей на испанку, но был он так чист и прозрачен, что, казалось, сквозь кожу просвечивает кровь, текущая в жилах. Лоб ее, благородный и высокий, напоминал лоб статуи, осиненный светом разума. Но более всего поражал блеск ее глаз, черных как ночь и бесконечно глубоких. Впрочем, яркость их смягчалась необычайно длинными, загнутыми ресницами. Волны черных, глянцевых волос падали на плечи. Трудно с точностью описать красоту этой женщины, таившую в себе нечто неизвестное в северных странах.

Костюм ее, столь же странный, как и наружность, казалось, сшили на Востоке. В волосах у нее не было никаких украшений. В ушах висели серьги из двух жемчужин, таких крупных, что при виде их вспоминались серьги царицы Клеопатры, воспетые историками. Ей нельзя было дать больше двадцати лет, и, судя по всему, табориты очень почитали ее: две молодые девушки-прислужницы, сидевшие чуть поодаль, смотрели на красавицу с уважением, смешанным с восторгом.

Место возле женщины занимал воин с суровым лицом, лет сорока пяти-пятидесяти. Наверное, когда-то он был красив, но потеря левого глаза, строгость, приобретенная благодаря жизни в лагере, целая копна спутанных черных волос, падавших на лоб, военный костюм – все это делало его свирепым и почти страшным.

Рыцарь без труда узнал в нем Жижку, великого Жижку, имя которого гремело тогда по всей Европе. Кольмару оставалось еще выяснить, кем была эта удивительная красавица.

Начальник таборитов несколько минут рассматривал рыцаря с величайшим интересом и выражением удовольствия на лице. Но внезапно он принял холодный и надменный вид.

– Кто вы? – спросил он.

Кольмар любовался женщиной, сосредоточив на ней все свое внимание, и когда Жижка повторил свой вопрос довольно резким тоном, он вздрогнул, точно пробудился от восхитительного сна.

– Кто вы? – снова отчеканил таборит, не отрывая единственного глаза от нашего героя.

Эрнест Кольмар сказал свое имя, звание и прибавил, что он служит принцу Альбрехту Австрийскому.

– Не угодно ли вам присесть, рыцарь, – промолвил Жижка вежливо и даже почтительно. Потом, обернувшись к двум слугам, стоявшим поодаль, приказал: – Арнольд, Генрих, принесите закуску и позаботьтесь, чтоб в вине не было недостатка.