Еще более показательно, что в условиях напряжённой гражданской войны собравшиеся в «Особом совещании» почтенные юристы и политики увлечённо обсуждали массу абстрактных вопросов. Например, позицию гипотетической делегации России на будущей общеевропейской конференции по итогам мировой войны или законопроект о наказании лидеров большевиков. По поводу этого законопроекта – в прямом смысле слова «о шкуре неубитого медведя» – в июне 1919 года даже развернулась оживленная переписка генерала Деникина с членами совещания.

Расслабленный стиль работы Особого совещания позднее описал его активный участник, руководитель Осведомительного агентства Константин Соколов: «Благодаря отсутствию властной и направляющей воли, Особое совещание всё больше и больше приобретало характер политического клуба… Если какой-нибудь вопрос вызывал «суждения», то центром их обыкновенно становилась ораторская дуэль. Лидеры «фракций» скрещивали шпаги с безукоризненной корректностью, и послушать их умные речи было всегда интересно. Затем либо намечалось «среднее» решение, либо – очень часто – предлагалось образовать «маленькую комиссию». Комиссий у нас было вообще видимо-невидимо…»

Особое совещание так и не стало авторитетом не только для военных, но даже для политиков белого тыла. Председатель Особого совещания, бывший царский генерал-майор Александр Лукомский позднее в мемуарах писал: «Представители левых партий обвиняли генерала Деникина в том, что он сформировал чуть ли не черносотенное правительство, которое не может вызвать доверие народной массы. Представители правых течений, наоборот, указывали на то, что деятельность Особого совещания при разрешении некоторых вопросов носила слишком левое направление».

В реальности это правительство оказалось не правым и не левым, а совершенно никаким. До августа 1919 года «Особое совещание» по-прежнему заседало в Краснодаре и лишь к осени переехало в Ростов-на-Дону. В самый разгар решающих боёв белых и красных на Московском направлении, белое правительство было озабочено проблемами, довольно далёкими от непосредственных нужд фронта. Например, 13 августа увлечённо обсуждали вопрос «об ассигновании средств на оборудование зала заседаний Особого совещания мебелью и электрическим освещением», а 20 сентября 1919 года на заседании Совещания был поставлен вопрос об «устройстве на Черноморском побережье Кавказа городов-садов» и поселении в них в первую очередь ветеранов белого движения.

Профессор философии и один из будущих идеологов «евразийства» Николай Алексеев во время гражданской войны работал в отделе пропаганды Особого совещания и так описал настроения, царившие в белом правительстве осенью 1919 года: «Уже в этот период безграничного оптимизма обнаруживались многочисленные симптомы, не предвещающие ничего особо доброго впереди. Несмотря на военный успех, экономическое положение Юга России не улучшалось, а постепенно ухудшалось. Деньги наши выпускались массами и падали. Известны были слова М. В. Бернацкого, что мы несомненно идём к финансовой катастрофе…»