Первый глава нового Ленинградского горсуда К.Булдаков, имея эталонную «пролетарскую» биографию, получил техническое и юридическое образование (редкость не только для тех лет, но и в наше время). По всем воспоминаниям, он пользовался немалым авторитетом в партийном руководстве города, что способствовало выживанию Ленинградского горсуда во время блокады.
Уже в первые дни войны часть судей Ленинградского горсуда были мобилизованы в армию, но не в окопы, а в состав военных трибуналов действующей армии. Но в августе 1941 года, когда немцы вышли на подступы к Ленинграду, в состав народного ополчения добровольцами ушли и погибли в боях трое судей. Известны их фамилии – Соколов, Омелин, Лебедев.
При этом суды продолжали работать. За первые шесть месяцев войны они в Ленинграде рассмотрели 9373 уголовных дела. Поразительно, но не смотря на войну, процент оправдательных приговоров очень высок. 1219 (9 %) подсудимых были оправданы, а дела на 2501 человек (19 %) прекращены. В военное время значительная часть мелких уголовных дел прекращалась в связи с призывом подсудимых на фронт.
На этом фоне куда жёстче выглядит практика военных трибуналов. Так за тот же период июля-декабря 1941 года военные трибуналы Ленинградского фронта вынесли менее процента оправдательных приговоров. В первые полгода войны на Ленинградском фронте каждый месяц за трусость и дезертирство расстреливалось свыше 200 человек, из них половину – публично, показательно перед строем однополчан.
В итоге сам глава Ленинграда и ближайший сталинский соратник Андрей Жданов не однократно просил председателя военного трибунала Ленинградского фронта Ивана Исаенкова «не увлекаться расстрелами». «Не увлекаться расстрелами» – это не гипербола, а прямая цитата.
Стоит привести одно из показательных расстрельных дел Ленинградского военного трибунала, который тогда стал главной частью судебной системы города.
В ноябре 1941 года командиры 80-й стрелковой дивизии Ленинградского фронта, во время первой попытки прорыва блокады, вовремя не выполнили рискованную боевую задачу, сообщив в штаб фронта, что дивизия после боёв слаба и к наступлению не готова. Данная часть была сформирована летом в Ленинграде и первоначально называлась «1-й гвардейской Ленинградской дивизией народного ополчения». Вероятно, прежнее почётное звание дивизии усугубило суровую реакцию командования фронта и партийного руководства. Командира и комиссара дивизии арестовали и предали суду военного трибунала. Фронтовой прокурор М.Г.Грезов обвинил их в измене Родине, потребовал расстрела. Но трибунал пришёл к выводу, что формально измена Родине в составе преступления отсутствует.