– Да, Шарп, женщины и дети. И еще корабли. Не забывайте о кораблях. Из-за них мы здесь.

Гордон улыбнулся:

– Есть и хорошие новости, лейтенант. Мы обнаружили подземные трубы, по которым в город поступает чистая вода. Перекроем их, и, может быть, это принудит датчан к капитуляции? Но слишком долго ждать нельзя. Погода на Балтике такова, что через несколько недель нам придется вернуться. Корабль вещь хрупкая. – Он достал из кармана блокнот, вырвал страничку и написал несколько слов. – Возьмите, это пропуск. Идите на север. Найдите большой дом из красного кирпича, там наша штаб-квартира. Узнайте, отправляется ли на юг какая-нибудь часть, а потом доберитесь с ней до вашего полка. Мне очень жаль, что мы вовлекли вас во все это дело. И помните, ничего не случилось. Хорошо? Ничего не было. – Он выплеснул на землю остатки чая.

– То был всего лишь сон, лейтенант, – добавил Памфри. – Дурной сон.

С этими словами капитан и лорд отправились к генералу Бэрду.

– Выпроводили? – спросил сэр Дэвид.

– Я отослал его в полк, сэр, а вам придется подписать рекомендательное письмо полковнику Бекуиту.

Бэрд нахмурился:

– С какой стати?

– С такой, сэр, что тогда никто не свяжет вас с адъютантом герцога Йоркского и по совместительству французским шпионом.

– Будь они прокляты! Чтоб им гореть в адском огне!

– Вот именно, – сказал Памфри. – Вы очень точно выразились.

Шарп пошел на север, а Йенс пошел на юг, но не послушался совета Шарпа. Вместо того чтобы поспешить в город, юный плотник не устоял перед искушением свернуть на север и выяснить происхождение доносящейся оттуда мушкетной стрельбы. Там-то он и попал на глаза стрелкам королевского германского легиона. То были егери, охотники, вооруженные винтовками, и, увидев в руке чужака пистолет, они всадили ему в грудь три пули.

Все шло не так. Но Копенгаген все же был окружен, датский флот заперт в ловушке, а Ричард Шарп остался жив.

Генерал Кастенскьольд получил приказ напасть на южный фланг окруживших Копенгаген британских войск и собирался его исполнить. Он мечтал о славе и страшился поражения, а потому настроение его колебалось от оптимизма до глубочайшего уныния.

Ядро его войска составляли немногочисленные части регулярной армии, но подавляющее большинство четырнадцатитысячной армии состояло из ополченцев. Лишь некоторые из них прошли какую-то военную подготовку и были должным образом вооружены, куда больше было новичков, носивших деревянные башмаки и оружие, более подходящее крестьянину, чем солдату. Пришли они из окрестных деревень или крохотных городков южной Зеландии.