Приятели удовлетворенно замолкли. Разговор назревал давно, оба были довольны, что их мысли совпали.

– Клим, ты знаешь, – задумчиво начал Николай. Михалыч сразу же напрягся. Сыч вдруг назвал его по имени, случалось это не часто и означало, что тот хочет сказать что-то важное.

– Климушка, у меня не выходит из головы концепция, которую соорудил Кондаков! «Станут последние первыми, а первые последними»!

Николай помолчал и, сделав усилие, закончил:

– Чем же мы не «последние»!

– Да конструкция! – Михалыч с комично-возвышенным выражением поднял палец к небу.

– В Писании и правда есть. Я проверил. А как же ему, Писанию, не верить!

– Я и верю. Но как же быть с именем? Помнишь, что сказал Проф? Нужен код, до которого потомки не додумаются! Вот и подумал бы, ты же у нас математик! Да еще с творческим приветом!

– Знаешь, дружище, а ведь мне по этому поводу, можно сказать, знаменье было.

Климентий вышел из комнаты и несколько минут рылся в закромах. Наконец он вошел и водрузил на стол, рядом с пивом, темную, увесистую железяку.

– Вот, – торжественно произнес он, аккуратно развернув скрывавшую ее тряпицу. В ней лежало то самое старинное распятие, колониальной работы.

Помня о судьбе Валерки, он никому о нем не рассказывал. Однако, прошло много лет, и сегодня ему захотелось похвастаться редкой вещицей. Тем более, что повод нарисовался сам собою.

Распятие стояло среди огрызков леща, тускло мерцая медными плоскостями.

– Что это, – Николай с интересом взял в руки древнюю приблуду. Не сказать, что он сильно разбирался в антиквариате, но в юности тоже прошел через увлечение стариной.

– Именно за эту штуку Валерка – алкаш из соседнего дома, семь лет назад получил три дырки. Помнишь?

Ник, конечно, помнил эту историю, из-за которой ментари неделю трясли их квартал. Город в ту пору был уже относительно тихий. Разборок с применением недешевого закордонного оружия, стрелявшего парными очередями, случалось немного. Тем более, что его жертвой стал не бизнесмен или чиновник, сидевший на земельных участках или госсобственности, а запойный пьянчужка, ничего не имевший за душой.

– Что за знамение?

– А ты прочитай!

– Dominus fortitudo, – по буквам стал разбирать Ник, – Turris fortissima nomen Domini.

– И что это значит?