XVIII

XVIII

В то время как Сирано был занят у себя разговором с графом, Сюльпис и Марот, в первый раз оставшись одни после своего приезда, уселись в уголке общего зала и всецело отдались беседе, не боясь на этот раз ни любопытства Сусанны, ни насмешек Сирано.

Содержатель гостиницы дремал в одном из углов огромной комнаты, и молодые люди, усевшись за столом, погрузились в свою интересную болтовню.

– Завтра утром я поблагодарю господина Сирано и покину вас, – говорила цыганка.

– Завтра утром? Что ты? – с испугом вскричал влюбленный секретарь.

– Я уже решила. Я не могу больше оставаться здесь и должна вернуться к своим.

– А где же они? – с беспокойством спросил секретарь.

– Кажется, в Париже. Когда я оставила свою труппу в Орлеане, она возвращалась на ярмарку в Сен-Жермен.

– Марот, неужели их жизнь влечет тебя?

– Почему же нет? Свобода, веселье, беззаботность даже тогда, когда в кармане нет ни одного су. Чем это плохо?

– Но ведь я люблю, люблю тебя! – воскликнул Кастильян, сжимая ее крошечные ручки.

– А я не люблю вас? Неужели вы можете сомневаться?

– Но как могу я верить твоей любви, раз ты хочешь покинуть меня? О, умоляю, не покидай меня!

– Не покидать?.. Нет! Или, может быть, вы женитесь на мне? – спросила цыганка, искоса поглядывая на молодого человека.

Кастильян задумался: ему еще никогда не приходила в голову подобная мысль.

– Хорошо, я скажу правду, я знаю, что можете вы ответить: на таких девушках, как я, не женятся, – продолжала цыганка. – Да? Но не беспокойтесь, я не стану навязываться! Наоборот, если бы вы сами захотели на мне жениться, и то бы я не пошла за вас. Не беспокойтесь, я не буду вам в тягость и развяжу вам руки.

– Марот! Ты не любишь меня?!

– Нет, люблю, но выслушайте, и вы вполне поймете меня!

«Жил-был славный, добрый паж, звали его… ну, все равно как. Идет он однажды полем и слышит вдруг во ржи песню жаворонка. С веселой песней птичка взвилась и, красиво блеснув на солнце своими крылышками, скрылась в лазурном небе.