– Вы попали в ловушку? – прозвучал в трубке раздраженный и резкий голос Великова.

Борщев нервничал. Ему было тяжело признать, что из сорока солдат осталось всего три выживших, причем он – единственный, на ком не осталось даже царапины.

– Неизвестный отряд – не менее двухсот кубинцев – открыл по нам огонь из тяжелых орудий, прежде чем мы успели выбраться из грузовиков.

– Вы точно уверены, что это были кубинцы?

– Кто еще мог такое задумать и осуществить? Их командир был одет в кубинскую военную форму.

– Перес?

– Не могу сказать. Нужно время, чтобы опознать его.

– Может быть, это халатность зеленых, неопытных солдат, которые открыли огонь из-за тупости или паники?

– Точно уж не из-за тупости. Я могу узнать опытных бойцов с первого взгляда. Они знали, что мы заявимся, и отлично спланировали засаду.

Сначала лицо Великова ничего не выражало, затем он покраснел. Перед глазами снова пронеслись картины бойни на Кайо-Санта-Мария. Ему едва удавалось сдерживать ярость.

– Для чего они это сделали?

– Хотели сдержать нас, чтобы завладеть кораблями.

Ответ Борщева ошарашил генерала. По телу пробежали мурашки. Вопросы сами посыпались из его уст:

– Операция «Ром и кола» сорвалась? Или корабли еще пришвартованы к докам?

– Нет, «Озеро Зайсан» утащил буксир. «Эми Бигелоу» ушла своим ходом. Я потерял их из виду, когда они скрылись за мысом. Чуть позже я услышал что-то похожее на звуки выстрелов корабельной артиллерии в районе входного канала.

Великов тоже слышал грохот орудий. Он настороженно уставился в стену, подозревая, что все его хитрые планы рушит какой-то определенный круг людей. Он не мог поверить, что разведывательные подразделения, подчиняющиеся Кастро, были способны на такое. Только длинная рука американцев и их Центральное разведывательное управление могли уничтожить базу на Кайо-Санта-Мария и испортить его план по прекращению режима Кастро. Лишь один человек мог устроить утечку информации.

Дирк Питт.

На напряженном лице Великова заиграли желваки. Грязь в мутной воде оседала, все постепенно прояснялось. Времени осталось немного, но теперь он точно знал, что нужно делать.

– Корабли еще в гавани? – резко спросил он Борщева.