Оля ещё немного похныкала в Варину жилетку.

– Я теперь чувствую себя инопланетянином. Последним оставшимся во Вселенной. Плавающим в вакууме среди холодных звёзд. В полном одиночестве.

– Ты переживёшь, вопрос только в том, как. Но помни: сама себя из уныния не вытащишь – никто не вытащит.

Девочка, не отрывая головы от Вариного плеча, кивнула.

– Ну что? Заканчиваем жалеть желе и идём на прогон?

– Идём.

—–

– Вспомни что-то хорошее из детства и подробно опиши.

В голове Власа от этих слов возник вакуум.

– Не знаю. Как-то ничего на ум не приходит. Хотя постойте… – и в голове закрутились зимняя картинка, выловленная из недр памяти где-то между семью и девятью годами жизни: – Мы с отцом ездили в горы. Он учил меня кататься на лыжах. Ну, значит, поднялись на пик. Было туманно. Сплошное серое небо резали лезвия горных вершин. Кое-где проглядывались островки лесов. Серо-чёрные шпили, зубчатые ветки, стоящие неподвижно или выгнутые по направлению ветра… И тут внезапно, всего на несколько секунд висевший над долиной туман куда-то исчез, обнажив иссиня-белые линии – следы от лыж, испещрявшие поверхность гор от нежно-белой каймы до основания, стали видны малейшие неровности на поярчавшем склоне. Будто я прокачал зрение в несколько раз. Представляете?