Ехать, действительно, оказалось недалеко. На дне не слишком глубокого песчаного карьера, была устроена рабочая деревушка. На площадке сто на сто метров уютно, стенка к стенке, стояли в два этажа строительные бытовки. Мы стараемся не высовываться, осматриваем округу и насчитываем две сотни больных, копошащихся перед жилым комплексом. Остальные, видимо, спят внутри.

– Ну, что ж, – заключает наш полководец, – мешать им спать мы никак не намерены. Чем крепче сон, тем легче нам в бою. Айда за мной ребята!

Он подводит нас к багажнику своего автомобиля, показывает чёрный деревянный ящик и гладит его ладонью.

– Ф1, – говорит дед нежным голосом, – это название вам о чем-нибудь говорит?

– Примерно, – нервно сглотнув слюну, отвечает Олег, – а можно посмотреть?

Андрей открывает шпингалет и откидывает крышку. Двадцать новеньких, похожих на аппетитные лимоны, гранат спокойно лежат в удобных гнёздах. Смотрят на нас, потревоживших покой и просятся на ручки.

– Значит так, – дед берет в руку одну из адских машинок и показывает, – эти усики разгибаем… Крепко, но не перебарщивая, там сила не нужна, зажимаем этот рычаг. Фильмы видели про войну когда-нибудь? Тут все так же. Когда готовы бросать – бросаете. Рычаг отпускается, и начинается отсчёт. Примерно три-четыре секунды. Потом рванет.

Я хочу, чтобы каждый из вас взял по гранате. Разойдёмся по верхушке и окружим карьер. По моей команде все бросим вниз гранаты и сразу, – он погрозил тяжёлым кулаком, – сразу падать на землю. Потом уши разжимаем и встаём с ружьями. Дальше все, как на сафари…

– Я думаю, Варя не справится, – говорит Гриша, – у неё руки слабые, – но девушка решительно поджимает губы, показывает брату несколько жестов и первой берёт из ящика лимонку.

– Правильно, девочка, – смеётся дедушка, – так его! Но тем не менее, он прав. Концепция меняется! Вы, с ружьями наготове стоите возле машины и ждёте моей команды. Когда позову – поможете мне добивать этих тварей. Все понятно? – мы молчим, – ну, тогда я пошёл.

Дед Андрей вынимает тяжелый ящик из багажника и тащит его к самому краю карьера. Не теряя времени, вытаскивает две гранаты, разгибает усы, выдергивает чекушки и, встав в полный рост, швыряет их вниз.

Кричит нам "зажимайте уши", и начинается ад. Я и не думал, что в жизни может быть так громко. Когда обе гранаты рванули, сливаясь в один большой взрыв, все мы, как по команде падаем на землю. Дед, наоборот, вскакивает на ноги и, выхватив из ящика ещё два подарка для врагов, забрасывает их к цели. Снизу после первого взрыва доносятся истошные вопли, но второй взрыв перекрывает их шум. Дед повторяет процедуру снова и снова, а я настолько уже породнился с землёй, на которой лежу, что вставать не хочу совершенно. Во рту песок, в глазах песок, но Андрей кричит "пора", и все мы вскакиваем и подгоняемые лютым адреналином бросаемся ему на помощь. Внизу картина, как в масштабном фильме. Вместо аккуратных домиков – покорёженное горящее железо. Десятки больных кричат, мечутся, сталкиваются друг с другом. Они обезумели от страха, но большая часть уже мертва. Сотни покалеченных тел, некоторые из которых ещё движутся, выстилают дно карьера, остальных, видимо, не видно под завалами разрушенных бытовок.