Ужасен был его вид.

Юрась дёрнулся, пытаясь вырваться. Его лицо покрылось холодной испариной.

— Н-не убивай… С-скажу… — Он вдруг упал на колени.

— Ну! — Арсен грозно стоял над ним.

— Я отослал её в подарок Кара-Мустафе… В гарем… Многогрешный отвёз… — Юрась замер, ожидая смертельного удара…

В шатре наступила гробовая тишина. Все с омерзением смотрели на ничтожество, ползающее перед ними на коленях.

Отослал Кара-Мустафе!.. В гарем!

Арсен побледнел и невидящим взглядом уставился в темноту, отступившую в углы шатра. Он предчувствовал самое худшее — и вот оно пришло!

Златку — в гарем!

Кара-Мустафе! Великому визирю!

Разум отказывался постичь это. Уши не хотели слышать этих убийственных слов. Сердце Арсена разрывалось в адской муке. Не легче было и Младену с Ненко. Роман прижал к себе Стёху, словно желая защитить её от злой участи, которая постигла Златку.

Долго в шатре никто не мог промолвить ни слова. Скорбную тишину нарушали лишь треск свечи да далёкое ржание лошадей.

Первым опомнился Ненко. Открыл полог шатра, позвал караульных и приказал:

— Заберите узника! Да стерегите пуще своей жизни!

Юрия Хмельницкого не вывели, выволокли — ноги ему от страха отказались служить.

Младен сел на походную кровать и, обхватив седую голову руками, застыл в тяжёлой задумчивости. Ненко медленно ходил из угла в угол, от этого пламя свечи мигало, колебалось и трепещущие тени сновали по стенам. Стёха плакала. Роман подошёл к убитому горем Арсену, стал рядом, но слов утешения не находил.

Но вот Ненко остановился.

— Что будем делать, друзья? — спросил глухо.

Никто ему не ответил.

— Арсен, хватит горевать — нужно действовать! — подошёл он к запорожцу.