– Схвачен ли, распят Иуда, как я приказал?

– Нет. Мы его не можем найти.

Антипатр озлоблённо рассмеялся, а прокуратор невозмутимо с надменным выражением на лице смотрел ему прямо в глаза и плотно сжимал губы, чтобы не выдать своего торжества и смеха, который теснился где-то в его груди и готов был прорваться из глубины каждую секунду.

Царь язвительно сказал:

– Что ж, Понтий, мне пойти впереди твоих солдат.

– Нет. Все мои солдаты заняты Мессией.

– Тогда говори, что ты ещё хочешь от меня?

– Я хочу, чтобы ты помог мне…

Антипатр глумливым смехом перебил прокуратора и в ярости сжал кулаки.

– Нет, я не настолько презираю свой народ, чтобы делать из него трупы по твоей воле.

Пилат добродушно улыбнулся и возлёг на ложе, предложил Антипатру занять место рядом с собой и разделить с ним трапезу. Антипатр заколебался, не зная, как повести себя в эту минуту. Если покинуть дворец, то Иуда…

Царь, мысленно увидев, как Иуда обнимал обнажённое тело его супруги и овладевал им, забыв всё на свете, разразился диким проклятием и обхватил голову руками…Но если он останется у хитрого римлянина, то значит ли, что даст ему понять, что согласен выполнить его волю. Какое унижение для сына Великого Ирода! Но любовь к царице была сильней всего. И Антипатр, громко дыша, укротил свой гнев, возлёг рядом с прокуратором.

– Говори, Понтий.

– Ты, царь, пользуешься большим влиянием среди иудеев…

– Я знаю об этом, – насмешливо перебил прокуратора царь.

– И если бы ты убедил священников синедриона схватить Иешуа Мессию…

– Ага, чтобы они выдали его народу на побитие камнями?

– Нет. Окончательное решение приму я – прокуратор Палестины.

– А почему ты не дашь приказ первосвященнику Каиафе.

– Он болен. И говорят: при смерти. Но если ты, царь, придёшь к нему…