Леди Беллами ненадолго задумалась, а потом прошептала:

— Я начинаю думать, что Высшая Сила, создавшая нас, подмешала даже в самые совершенные свои творения элемент слабости… чтобы они не взлетели слишком высоко и не увидели слишком много. Укол булавки низведет воздушный шар на землю, а тебе, Анжела, земная страсть помешает воспарить к облакам. Да будет так. У тебя был шанс. Это всего лишь еще одно разочарование…

Глава LXX

Глава LXX

Анжела вернулась домой в глубокой задумчивости. Следующие три дня она много писала. Во-первых, она написала подробный и методичный отчет обо всех событиях, произошедших со времени первого отъезда Артура, более года назад, и приложила к нему копии различных документов, свидетельствующих о происходившем между ней и Джорджем, включая одно из обязательств, подписанных ее мужем перед свадьбой. Этот отчет был составлен в форме заявления, которое сперва подписала сама Анжела, а затем и мистер Фрейзер — Анжела навестила его, прочитала ему весь документ и заставила поставить свою подпись. На это у нее ушло целых два дня, и когда все было готово, она приписала сверху: «сначала прочтите». На третий день она написала письмо, прилагавшееся к заявлению.

«Впервые в жизни, Артур, я берусь за перо, чтобы написать тебе, и, по правде говоря, трудность стоящей передо мной задачи, равно как и моя собственная неумелость, приводит меня в замешательство, и хотя мне есть что сказать, я даже не знаю, дойдет ли оно до тебя — если, конечно, этому письму суждено оказаться в твоих руках.

Хроника событий, которую я прилагаю — на тот случай, если ты все еще не знаешь о них — расскажет тебе все подробности того, что произошло с тех пор, как ты покинул меня более года назад. Из нее ты узнаешь, как жестоко я была обманута, как вышла замуж за Джорджа Каресфута, считая тебя мертвым. О, во веки веков я никогда не забуду ту страшную ночь и не перестану благодарить Бога за мое милостивое избавление от дьявола, за которого я вышла замуж. А потом наступило утро и привело ко мне тебя — тебя, мертвеца, оказавшегося живым. И пока я стояла в первом смятении моего изумления, забыв обо всем, кроме того, что это был ты, мой родной, мой любимый Артур, не дух, а ты сам, во плоти и крови — пока я все еще стояла так, потрясенная невыразимой радостью, ты обрушился на меня с ужасными словами, от которых я задохнулась, чувствуя сердцем, что они должны казаться тебе справедливыми — и не могла ответить ни слова.