Бег, мешки, полоса препятствий, кольца, бассейн, рыбы — всё это теперь казалось сущим пустяком. Я легко держался на гимнастических кольцах в любых положениях; плавал так, будто у меня появились жабры и рыбий хвост; по песку носился, почти его не замечая; а мешки рвал с одного удара кулаком или ногой.

Потом Буф прибавил ещё и рукопашный бой.

Мы дрались в конце каждой тренировки, по вечерам. Буф отводил для этого час. При этом он всегда побеждал, а я в конце боя привычно валялся на лопатках, затылком в песке и раскинув руки в стороны.

Каждый вечер после поражения в драке с Буфом я неподвижно лежал и пялился в потолок около десяти минут, потом поднимался, плёлся в душ и отправлялся в общежитие, чтобы рухнуть спать.

Порой мне даже снились сны.

В них я плавал по песку и бегал по воде, а гимнастические кольца вдруг загорались, и я срывался вниз… падал в бездну… делал переворот в воздухе и вставал на ноги, весь покрытый чёрной бронёй доспеха. Я так соскучился по доспеху ратника, что он стал мне сниться. Бывало, перед сном я тыкал пальцем в медальон призыва, но Белая Сова по-прежнему не откликалась.

Тренировки продолжались.

Я просыпался, приводил себя в порядок, завтракал и снова шёл на стадион. Изо дня в день, как заведённый. Бегал, преодолевал препятствия, плавал, висел на кольцах, дрался с Буфом и проигрывал ему, проигрывал, проигрывал, проигрывал… пока однажды Буф сам не оказался на лопатках.

В тот день он сказал, что я близок к результату.

За наращиванием силового мастерства я и сам не заметил, как тяжесть тренировок остаётся позади, и мне становится всё легче. Я снова стал замечать лица Майло и Зака и порой даже слышал их болтовню.

Иногда по вечерам в комнату заглядывали сёстры Нобу, и у нас сразу становилось шумно, весело и как-то душевно.

Майло, Таби и Рин часто делали домашние задания вместе.

Наблюдая, как они корпят над учебниками, записывают что-то в тетради или пытаются смешать какую-нибудь ядовитую хрень в склянке, я засыпал. Порой засыпал даже сидя, откинувшись спиной на стену, но всегда просыпался головой на подушке и под одеялом.

В итоге Майло и Зак проговорились, что это сёстры меня укладывали. Таби переваливала на подушку, а Рин вытягивала мне ноги, снимала ботинки и накрывала одеялом.

— А ещё перед уходом они тебя в лоб целуют, одна за другой, — признался как-то Майло. — Они тебя очень любят, Киро. Лучше б они меня так любили, а то ты вечно дрыхнешь.

Если честно, я даже не знал, как на это реагировать.

После смерти родителей обо мне так никто не заботился. Обычно это делал я сам, когда Броннан был маленьким. Нет, я не целовал его в лоб, но всегда старался, чтобы сон брата был спокойным, и чтобы Броннан чувствовал себя в безопасности.