— Если ты не заткнёшься, я сам тебя заткну. Поверь, тебе будет неприятно. Альмагор не говорил, что его подопечный такой настырный и не видит личных границ.

Я поморщился, поёрзал на камне и тоже прикрыл глаза.

— Да какие личные границы, адами Волькири… когда речь о спасении мира.

— Мне плевать на спасение мира, — почти неслышно ответил Волькири.

— Знаете, мне тоже.

Мы открыли глаза, повернули головы и посмотрели друг на друга одновременно.

— В этом ты похож на меня, — буркнул охотник, отвернулся и снова закрыл глаза. — Но всё остальное — не твоё собачье дело, малец.

Я решил, что не время его допытывать. Лучше поспать вместо этого.

Повторно поёрзав на камне, я удобнее подоткнул под голову рюкзак. Веки будто сами собой распознали моё стремление поскорее уснуть, опустились, налились свинцом, отяжелели…

— Эй, парень, — кто-то потряс меня за плечо, — просыпайся. Светает, пора двигаться дальше. Зарглоки заждались. Сегодня ты получишь свою высоту.

Открывая глаза, я был уверен, что не успел их даже закрыть, не то что вздремнуть.

Сквозь сонную пелену на меня смотрел охотник Волькири и, кажется, улыбался.

— Уже… утро?.. — прошептал я окоченевшими губами (когда они успели окоченеть-то?).

— Ты проспал четыре часа, как мёртвый, — усмехнулся охотник. — Думаю, надо бы тебе размять ноги.

Он ухватил меня за грудки и одним рывком сдёрнул с камня.

Волькими был в отличном расположении духа, бодрый и подвижный, а вот я бы о себе сегодня такого не сказал. Казалось, ноги так онемели, что не способны удержать моего веса. Видимо, охотнику тоже так показалось, потому что он продолжал держать меня за грудки одной рукой.

Зато вторая его рука поднесла к моей физиономии горячий чай в металлической чашке. Дымящийся и ароматный чай.

Мои ледяные руки машинально потянулись к чашке. Я обхватил её ладонями и поднёс к губам.

— Как вы нагрели воду? Костёр жгли?

— Я маг-словесник пятой высоты, парень, — прищурился Волькири. — Я могу нагреть воду в сосуде с помощью заклинания.