Время от времени его теребили уличные торговцы и зазывалы из окрестных лавок, но Агасфер только холодно глядел на приставал и отрицательно качал головой. Сделал было отрицательный жест и остановившему прямо напротив него маленькому толстому китайцу с полуседой косой. Китаец, похожий на добродушного божка из сувенирных лавок, что-то быстро говорил по-китайски и тянул его в распахнутые двери часовой мастерской.

– Отстань, ради бога! – не выдержал Агасфер. – Я не говорю по-китайски. Жду человека, понимаешь?

Услышав японскую речь, китаец осклабился, быстро закивал головой и, продолжая что-то говорить, сделал указательными пальцами жест, словно отрезал у себя уши.

Оглянувшись, Агасфер кивнул и шагнул за китайцем в лавку. Поминутно оглядываясь, тот быстро семенил впереди. Пройдя насквозь через лавку, он вывел Агасфера во внутренний дворик и повел его какими-то переходами и лестницами в другой дворик, потом в третий. Они то поднимались на уровень второго-третьего этажей, то спускались вниз, поворачивали, проходили внутренними коридорчиками, открывали двери, и Агасфер всерьез начал беспокоиться о том, что ни за что не найдет дорогу обратно, если его провожатый куда-нибудь исчезнет.

Наконец китаец поднялся по очередной лестнице, распахнул дверь и сделал Агасферу приглашающий жест. Агасфер зашел в какое-то низкое темное помещение, освещенное лишь слабым светом десятка-полутора масляных ламп, горящих над разложенными по всему помещению коричневыми циновками. Приглядевшись, он увидел, возле каждой лампы неподвижные фигуры. Он оглянулся: толстяка-китайца не было, он остался за закрывшейся дверью.

По удушливо-сладковатому запаху Агасфер догадался, что попал в одну из бесчисленных курилен опия.

Его тронули за рукав. Резко оглянувшись, он увидел щуплую детскую фигурку со старческим лицом. Безжизненно улыбаясь, ребенок тянул Агасфера за собой к проходу в стене. Агасфер послушно пошел за мальчиком-стариком и очутился в таком же помещении с лампами и циновками на полу. Разница была только в том, что здесь большинство мест для курения было пусто.

Провожатый подвел его к свободному ложу, жестом предложил лечь и занялся приготовлением трубки.

Агасфер в размышлении поскреб здоровой рукой щеку. Опыта курения опия у него не было, однако он знал, что одной «заправки» трубки хватает на затяжку-другую. И что курильщики со стажем, посещая притоны, иной раз выкуривают по десятку-другому трубок. Новичку, разумеется, хватит и одной-двух, и с этого к опию не пристрастишься. Но вдруг его перед важной встречей и с одной «развезет»? Отказаться? Тогда вполне могут показать на дверь: раз уж пришел – кури!