– Врешь, дядя! – вскочил болезненно худой красноармеец. – Врешь и грязь льешь на тех, кто жизнь положил за идеалы революции! Ханжиков, чего молчишь? Разъяснить бы эту гниду надо!

– Господа, не надо ссориться! – вмешался Берг. – Революционная бдительность нам очень даже понятна. Но могу вас разочаровать: все документы для въезда в Советскую Россию были нами поданы заблаговременно. И в автобиографии господина Мади его служба в Охранном отделении была, уверяю вас, упомянута! Думаю, что советские компетентные органы проверили всех нас – и не нашли оснований для отказа во въезде! И не надо на мсье Эжена волками глядеть, у него есть причины обижаться на советскую власть! Он ведь из Охранного за десять лет до революции ушел. Ферму небольшую под Москвой имел, сам на ней работал – а его под горячую руку всего лишили и чуть не расстреляли как эксплуататора. Вот он и подался во Францию… А вы, господа-товарищи, на руки его поглядите – видели вы такие руки у эксплуататоров?

Медников с готовностью протянул вперед широкие, крестьянские ладони с корявыми ногтями.

– Сядь, Петросян! – одернул бойца и Ханжиков. – Чего ты хорошим людям настроение перед дальней дорогой портишь? Говорят тебе: проверяли всех членов экспедиции!

Все еще что-то ворча, красноармеец нехотя опустился на место.

Агасфер обещающе поглядел на Медникова: ну, погоди, Евстратий! Я тебе потом за твою откровенность выдам! Спасибо, что хватило у старика ума не ляпнуть о том, что не делопроизводителем в Охранном служил, а возглавлял знаменитую «летучую бригаду» филеров высшей квалификации… Нет, тщательнее надо было готовить легенды своих товарищей! И строго-настрого наказать не махать языком без надобности!

Да и собственные «шведские корни»… Берг отлично помнил, что шведские паспорта для себя и Андрея он выбрал по двум причинам. Во-первых, они были настоящими, а во-вторых, никто не предполагал, что на далекой восточной окраине России скандинавское происхождение может быть кем-то взято под сомнение…

Но в любом случае «русский поворот» в разговоре Агасферу не понравился. Единственным, кому он признался в своем русском происхождении, был президент Краснощеков. Однако он произвел впечатление человека понимающего и весьма осторожного. И к тому же вряд ли ему могло прийти в голову поделиться такой тайной командиром взвода охраны. Скорее уж наоборот: именно президент предупредил Берга в прощальном разговоре о том, что в охране есть люди из контрразведки – ОГПУ.

Из затеянного совсем некстати «допроса» Ханжикова надо было как-то побыстрее выходить. Агасфер внимательно поглядел на командира, чуть улыбнулся: