В экономике Каэтану окончательно отменил политику промышленного кондиционирования, которая во многом уже не действовала, но официально оставалась в силе, сдерживая развитие конкуренции и приток иностранного капитала.

В июне 1972 года в Брюсселе был подписан торговый договор с ЕЭС. Он вводил преференции для некоторых португальских сельскохозяйственных товаров и предусматривал выделение кредитов на структурные реформы.

При Каэтану началось осуществление крупных проектов, до сих пор играющих важную роль в экономике. Прежде всего это первый в стране искусственный порт Синеш, ставший крупнейшим транспортным центром. Его специализированные терминалы позволяют осуществлять перевалку грузов различного типа, в том числе нефти и газа. Значительный вклад в электроснабжение страны вносит ГЭС Алкева, построенная на реке Гвадиана. В Мозамбике на реке Замбези была возведена крупнейшая в Африке ГЭС Кабора-Басса.

Перемены внушали либералам оптимизм. Начальный этап правления нового премьера стали с надеждой называть «Марселистская весна» (Primavera Marcelista).

Долго оттепель не продлилась. Наряду с либеральным течением, ратовавшим за движение в направлении демократии европейского типа, в правящих кругах были сильны сторонники старой линии во главе с президентом Америку Томашем, принимавшие в штыки любой отход от политики Салазара. За их спинами маячил «Португальский легион». К тому же в 1970 году левая оппозиция начала диверсионные акции, что не могло не повлечь ответной реакции и привело к закручиванию гаек.

Не сложились отношения у Каэтану со студенчеством. После того, как на открытии нового корпуса Коимбрского университета был лишен слова глава студенческой ассоциации, учащиеся освистали президента Америку Томаша. Главу ассоциации арестовали. Следующие полгода учащиеся устраивали забастовки и акции протеста. Студенты, среди которых и без того были сильны антиправительственные настроения, массово переходили в оппозиционный лагерь.

В 1973 году произошел разрыв с Либеральным крылом в парламенте. Са Карнейру и Пинту Балсемау покинули Национальную ассамблею. Они окончательно убедились, что их реформаторские замыслы не найдут поддержки и не имеют шансов на воплощение.

«Попыткой участия в политике» назвал свою работу в парламенте Са Карнейру. «Это конец», — бросил он на прощание. Многие восприняли его слова не только как констатацию факта, но и как прозрачный намек на скорую кончину режима[320].

Не склеивались отношения с Католической церковью. Епископ Порту после триумфального возвращения к пастве продолжил смелые речи, вызывавшие негодование в правительственных кругах. В колониях иерархи ощущали себя уже не столько португальскими, сколько ангольскими, мозамбикскими, гвинейскими подданными. Росло число католиков с радикально левыми взглядами.