В тени базарных навесов, повествует он, в пристанище ремесленников, «неумолчно звучали» швейные машинки портных, шивших платья и накидки абаййи для женщин, и рубахи для мужчин. Там же трудились кожевенники, изготавливавшие сандалии, седла и упряжь».

Главной денежной единицей в стране являлся в то время серебряный талер с изображением «полногрудой Марии Тарезии». Проставленная на монете дата (1794 г.) нисколько не соответствовала времени ее выпуска. Ввозили талеры в Йемен из Европы, где и чеканили – по образцу 1794 года. На местном Монетном дворе, располагавшемся на территории дворцового комплекса имама в г. Сана’а’, выпускали лишь мелкие монеты-медяшки, гирши.

Упомянул Г. Астахов и о еврейской коммуне в Ходейде. Жили евреи в «отдельном районе», пишет он, на краю города. Земледелием не занимались. Были в основном «ремесленниками и мелкими торговцами», а более зажиточные из них – «денежными менялами, ростовщиками и агентами-посредниками между иностранными фирмами и местными купцами». На государственной службе состоять не могли. Носить национальный йеменский кривой кинжал (джамбийю), равно как другое холодное оружие, а также ружье и чалму им запрещалось». Женщины лиц своих не прятали; головы их покрывали платки с «беловато-серой каймой».

Неизгладимое, судя по всему, впечатление произвела на Г. Астахова встреча с принцем Сайфом ал-Исламом, и особенно обед, устроенный в честь советской делегации в его дворце в Ходейде. При нашем появлении в зале для маджалисов (встреч), пишет он, один из находившихся там мужчин, «в зеленой чалме и раскидостом белом халате, приподнялся и по-европейски приветствовал нас», поздаровавшись за руку. Это и был принц Сайф ал-Ислам, сын имама Йемена и его наместник в Тихаме, человек, как показала беседа с ним, образованный и любознательный.

Когда же подали еду, то ни вилок, ни ложек, ни ножей не оказалось. Видя удивленные лица гостей-москопов, йеменцы объяснили, что «принимать пищу по-арабски – значит есть руками». В противном случае снедь, если ее берешь столовыми европейскими приборами, той же вилкой, «теряет во вкусе», приобретает, дескать, «привкус металла». И чтобы насладиться арабским яством и хорошенько его испробовать, пищу надлежит брать со стола и отправлять в рот руками.

В дополнение к рассказу Г. Астахова о Ходейде уместным представлятся вспомнить о том, что на портовый город этот обращали внимание и дипломаты Российской империи. В своих донесениях в Санкт-Петербург они высказывались в том плане, что без «прямого дипломатического присутствия» России в Йемене, без учреждения «консульского поста», скажем, в Ходейде получение «своевременной и правдивой информации» о положении дел в Йемене представлялось едва ли возможным. Первым вопрос об открытии «вице-консульства в Ходейде, на тех же основаниях, как и в Джидде, но с правом резиденции в Сане [Сана’а’], по примеру англичан», поставил в докладной записке в Департамент личного состава и хозяйственных дел МИД Российской империи управляющий консульством в Джидде Александр Павлович Дмитриев (15.11.1909).