Финан опомнился раньше прочих.

– Господь милосердный! – выдохнул он.

– Маловато как-то, правда? – с иронией воскликнул Ролла.

Я прикинул численность вражеской колонны, тянувшейся по тропе вдоль Мэрса. Хвоста ее не было видно, но мне показалось, она состояла из четырех сотен всадников. Враг шел вглубь страны. По левую от нас руку виднелись развалины Брунанбурга, крепости, построенной по приказу Этельфлэд на берегу Мэрса. Возможно, Леоф был прав и гарнизон Сестера не мог выставить достаточного количества воинов для боя с норманнами Ингильмундра.

– Ублюдки пытаются зайти нам в тыл? – спросил Финан.

Я покачал головой:

– Даже если бы они видели, что мы вышли из Сестера, им не хватило бы времени собрать такие силы.

– Господин, надеюсь, ты прав, – буркнул Ролла.

– Их еще больше! – воскликнул Финан, заметив новый отряд копейщиков, выступивший из-за руин бурга.

Я отправил сына с шестью воинами предупредить Сестер, что примерно пятьсот вражеских конников направляются вглубь страны.

– Леоф тут ничегошеньки поделать не сможет, – проворчал Финан.

– Хотя бы предупредит близлежащие селения, – возразил я.

Колонна постепенно скрылась из виду. Норманны придерживались береговой тропы, между пастбищами и илистыми отмелями, на которых стаями селились чернозобики, кулики-сороки и кроншнепы. Был отлив. Если бы враги хотели поймать нас в ловушку, то воспользовались бы противоположным гребнем и спрятались за деревьями, чтобы быстро пересечь неглубокую широкую равнину и отрезать нам путь к отступлению.

– Идем дальше, – приказал я.

– Раз он послал пятьсот человек вглубь страны, то сколько у него осталось? – спросил Эгил, когда я присоединился к отряду.

– Может, слишком мало, – хищно процедил его брат Торольф.

Эгил, старший из трех братьев, худощавый, симпатичный и веселый. К битве он подходил как к игре в тавлеи: осторожно, расчетливо, выискивал уязвимые места противника, прежде чем произвести молниеносный, как у змеи, бросок. Торольф, двумя годами его моложе, был истым воплощением воина: огромный, чернобородый, с суровым лицом. Самое большое удовольствие для него – держать секиру на длинном древке. В битву он бросался, как разъяренный бык, полагаясь на свою мощь и боевые навыки. Берг, младший, – тот, которому я спас жизнь, – больше походил на Эгила, но был лишен острого ума старшего брата. Он, вероятно, был самым искусным мечником из троих братьев. Однако все как один были располагающими, надежными и умелыми в битве.

Мы углублялись в Вирхелум. Эгил, Торольф и Берг скакали рядом со мной. Справа от нас лежал широкий Мэрс с облюбованными пернатыми илистыми берегами, а слева богатые пастбища долины уступали место вересковым пустошам, через которые прямо, как стрела, бежала римская дорога. Мы миновали последние разрушенные усадьбы, а впереди показались нетронутые фермы. Это означало, что мы пересекаем незримую границу между саксонской частью полуострова и норманнскими поселениями.