– И ты говоришь, что архиепископ Ательм против Этельхельма? – спросила Эдит.

– Думаю, что так.

– Значит, церковь поддержит Этельстана.

– Только не те иерархи, что находятся у Этельхельма на содержании. Кроме того, у церкви нет воинов.

– Но многие воины опасаются за свои души, потому послушают церковь.

– И как только я умру, – процедил я уныло, – церковь призовет Этельстана напасть на Нортумбрию.

Эдит улыбнулась:

– А значит, хорошо, что твой сын христианин.

– Да, будь он проклят, – отозвался я, коснувшись молота. – Если он еще жив.

– Жив. – Эдит притронулась к кресту на груди. – Я знаю.

Она оказалась права: сын выжил, но разве что чудом. Утред выступил в поход во главе сорока трех воинов, а вернулся с двадцатью семью, шесть из которых оказались ранены. Они въехали в ворота с черепами с видом потерпевших поражение, и это было так. Сын избегал встречаться со мной взглядом.

– Мы попали в засаду, – с горечью признался он.

Засада была подстроена искусно. Сын почти добрался уже до дальнего конца великой римской стены. По пути он в каждом поселении и в каждой усадьбе выведывал новости про ульфхеднар или слухи про Скёлля, но ничего не узнал до тех пор, пока не приехал в деревню под крупнейшим во всей длинной стене римским фортом, возведенным над рекой Иртинам. Мы этот форт называли Шпора, потому что стены его возвышались на высоком шпорообразном выступе горы, а поселок вырос под ним на южном берегу реки Иртинам.

– Один из местных сказал, что знает, где живет Скёлль, – пояснил сын. – Он утверждал, что Скёлль похитил двух его дочерей, и он якобы проследил за налетчиками, которые ушли на юг.

– И ты ему поверил? Поверил, что крестьянин отважится гнаться за ульфхеднар?

– Господин, другие люди утверждали то же самое, – вмешался Редбад, фриз, преданный моему сыну. – Двое из них тоже лишились дочерей.

– Кто это были – даны, норманны, саксы?

– Саксы, – несчастным голосом ответил Утред, понимая, какой нелепой выглядит теперь эта история. – По их словам, они там держат земли от монастыря Кайр-Лигвалида.

Кайр-Лигвалид находился на противоположном конце великой стены. Я частенько бывал там и не раз задумывался, повлечет ли за собой приток такого множества норманнов гибель монастыря и сложившегося вокруг него города. Ничто из сообщенного мне сыном не давало ответа на этот вопрос, хотя саксы, заманившие его в засаду, утверждали, будто их семьи нашли приют за высокими стенами обители.

– И сколько же народу проживало в той деревушке?