– У нас с ними общие враги.

– Норманны – это понятно. А еще кто?

– Английцы, естественно.

Тут он и в самом деле решил, что я спятил.

– Но мы и сами английцы! – возразил он.

Английцы! Наверное, я впервые назвал саксов Британии этим странным именем. В наши дни мы все, разумеется, именуем себя английцами, но мне оно до сих пор кажется чудны́м. Английцы из Инглаланда! Это была мечта короля Альфреда – создать единый народ из населения древних королевств.

– Мы не английцы! – возмутился я. – Мы нортумбрийцы!

И это так и означало, что мы были самым маленьким королевством из всех, основанных англами и саксами. О союзе со скоттами я говорил не всерьез, конечно: ценой этого союза стало бы только завоевание и поглощение Нортумбрии. Напротив, если бы Скёлль не убил мою дочь, был бы смысл договариваться с кумбраландскими норманнами. Даже через несколько дней, размышлял я, когда со Скёллем будет покончено, многие из его людей присягнут на верность Сигтригру, и тогда у Нортумбрии хватит сил, чтобы сражаться с английцами на юге и скоттами на севере. Но это при условии, что Сигтригр переживет следующие несколько дней. Страх от этой мысли заставил меня коснуться молота.

– Мы нортумбрийцы, – повторил я, обращаясь к сыну. – Мы не как прочие. Мы – повелители Беббанбурга.

Он странно посмотрел на меня, чувствуя, что я уже не иронизирую, а говорю всерьез.

– Да, это так, – согласился он не очень бодро, озабоченный моим тоном.

– Поэтому через день-другой, – продолжил я, – когда случится битва, один из нас обязан остаться в живых.

Утред прикоснулся к кресту на груди:

– Отец, надеюсь, мы оба уцелеем.

Я на эту благочестивую надежду не уповал.

– Мы обязаны сохранить Беббанбург, – настаивал я. – Твой сын еще не скоро войдет в возраст, так что ты должен оберегать крепость для него.

– Или ты, – пробормотал он.

– Не мели чепухи! – рявкнул я. – Мне столько не прожить! – Я снова коснулся молота. – Беббанбург находится в руках у нашего рода вот уже почти триста лет и должен принадлежать нам до конца этого мира.

Мне вспомнилось пророчество Снорри: что дан и сакс объединятся против меня, я умру от меча, Беббанбург падет, а дети моих детей будут жрать навоз унижения. Я постарался отогнать это воспоминание прочь, понимая, что Снорри намеренно пугал меня своими загадками.

– Ты обязан пережить эту войну, – веско заявил я.