«Лучше вести переговоры, чем убивать», – не раз твердил мне архиепископ Хротверд. Но как вести переговоры с человеком вроде Скёлля, который жаждет славы и короны и готов положить любое количество молодых мужчин ради удовлетворения своих аппетитов?

Я помнил про воронов. Они сопровождали нас на следующий день, пока мы с трудом пробирались к месту, откуда предстояло начать атаку.

Вороны были большими и угольно-черными, наглыми и голодными. Казалось, они знали, что мы накроем для них пир. Приготовления заняли весь день, пока мы покидали долину Тинана и пересекали высокую седловину между горами к юго-востоку от Хеабурга. Миновав ее, спустились в другую долину, по которой струился быстрый поток. Скёлль наверняка наблюдал за нами, но ловкость его разведчиков была такова, что мы ни одного из них не заметили. Правда, время от времени какой-нибудь ворон взлетал неожиданно с валуна, и я подозревал, что птицу потревожили. Но когда мои собственные разведчики добирались до того места, то там уже никого не оказывалось. А возможно, Скёлль и не отправлял соглядатаев. Ему не составило труда догадаться, что мы нападем с холма к западу от форта и скрываемся в долине под ним. В этой долине нам предположительно предстояло провести ночь, в ней же останутся наши кони, когда на рассвете мы пойдем на приступ. Сигтригр отправил вниз по Тинану двадцать человек с приказом развести костры с наступлением темноты. Я сомневался, что свет в ночи убедит Скёлля в том, что мы разбили там лагерь, но зять хотел зародить в его уме хотя бы одного гложущего червячка сомнения.

У меня этих гложущих червячков набрался целый клубок. В сумерках, когда начался дождь, Сигтригр, Финан, Ситрик, Сварт и я с охраной из дюжины воинов взобрались на вершину холма. Улеглись на мокрой прошлогодней траве и стали смотреть на форт. Ближе всего к нам располагался южный угол с приземистой башней, а перед западной стеной я насчитал семь обрамленных валами рвов.

– Он ожидает нашей атаки там, – сказал Сигтригр. – Через рвы. Это самый удобный подход.

– Почему он и перекопан рвами, – заметил я.

– А твой чокнутый епископ считает, что нам следует напасть на северный угол?

– Я с ним согласен.

С нашей выигрышной точки я видел, что дальний, северный угол тоже защищен рвом, но выглядел он мелким; сразу за рвом простиралась полоса неровной земли, а потом начинался обрыв, уходящий к реке. И там имелась башня. Некогда она, как я предположил, была из камня, но теперь представляла собой деревянную платформу со стеной, окружающей верхнюю площадку. С шеста на башне безвольно свисал флаг.