Две европейские державы – Франция и Англия – могли совершать нападения на Индии, наносящие им ущерб. В XVIII веке каждая из них была сильнее на море, чем Испания. В военно-морском и торговом отношениях Англия была более агрессивной и более опасной; но Англия и Франция почти всегда были друг с другом не в ладах, так что Испания обычно могла рассчитывать на помощь Франции – прямую или опосредованную – при защите Индий от нападения англичан. Это не всегда срабатывало, и Испания иногда терпела разгромные поражения. И хотя в начале Французской революции империя все еще была довольно единой, мыслящим креолам было ясно, что Испания не может самостоятельно, без посторонней помощи обеспечить их защиту. То же самое касалось и торговли; испанские грузоотправители в период между Семилетней войной и Французской революцией сумели вернуть себе большую долю торговли с Индиями, но английские товары, когда их можно было достать, оказывались дешевле, чем испанские. Поставки в Индии зависели от Испании только в той степени, в какой испанское правительство, согласно регламенту, могло удерживать иностранных торговцев на расстоянии. В интересах креолов было предоставить иностранным коммерсантам доступ в Индии.

Преданность оценить труднее. Ярко выраженная преданность короне и ее носителю была традиционной среди американских испанцев еще со времен завоевания; она была одной из характерных черт человека благородного происхождения. Разумеется, она не подразумевала беспрекословное подчинение. Более того, это была преданность королю как королю Индий; она не обязательно подразумевала преданность Испании, которая теоретически и по ощущениям была отдельным королевством (или даже группой объединенных королевств), или уважение к испанцам из Испании. Многие креолы недолюбливали и возмущались полуостровными испанцами, чиновниками и бизнесменами, с которыми они входили в контакт. Это не означало, что иностранцы им нравились больше или они предпочли бы власть иностранцев правлению испанцев; это означало, что испанцы для них были иностранцами. Даже верность короне не была всеобщей; как мы уже видели, меньшинство мыслящих креолов под влиянием английской, североамериканской и больше всего французской политических теорий противились имперской власти теоретически; другие строили против нее заговоры из-за проявления неуважения и пренебрежительного равнодушия и несправедливостей – реальных или воображаемых, – которым они подвергались. Однако в целом креолы были искренне верны своему далекому королю, относились к его высокопоставленным представителям со сдержанным уважением и привычно принимали бюрократическую иерархию с ее paperasserie (бумажная волокита). Что чувствовали индейцы и бедные метисы – трудно сказать. Вероятно, они были склонны думать о своем короле, вице-короле и его судьях как о доброжелательных, но недоступных (и поэтому неэффективных) защитниках от местных угнетателей. Как бы то ни было, чувства индейцев мало влияли на ход событий.