Так что, когда встал вопрос, кому уезжать из дворца в первую очередь и на чём, решение нашлось очень быстро: на дубль-фаэтоне «Металлуржик» Дмитрия Павловича. Великий князь занял место за рулём, поручик Сухотин рядом. Туда же, позади передних сидений, загрузили и труп Распутина, занявший всё свободное пространство. Именно поэтому пришлось взять с собой не двух, а одного солдата, который с трудом разместился на трупе. Подняв тент, беглецы помчались в сторону Большого Петровского моста.

Да-да, именно эти двое и солдат. Плюс труп. Ехать кому-то ещё не было смысла. Тем более – Пуришкевичу и д-ру Лазоверту. Говоря о последнем, следует заметить, что он своё уже отработал: и яда всыпал, как было велено; и смерть «старца» констатировал настолько «блестяще», что целое столетие после этого ходили слухи, будто Распутина скинули с моста живым. Тандем Пуришкевич-Лазоверт убудет чуть позже – на своём «Руссо-Балте», с доктором за рулём. Ну а самым последним покинет дворец непосредственный его хозяин – князь Ф. Юсупов. Это случится уже утром, около шести часов.

Вот и всё. Феликс был доволен: со «старцем» было покончено! Да, теперь его жизнь существенно усложнится, но всё это ничто в сравнении с тем, что переживал русский народ, когда у Трона находилось это безобразное чудовище. А он, князь Феликс Юсупов-младший, готов на всё! Пусть даже это всё… это всё… всё…

В то утро Феликс уснул так быстро, как засыпал, будучи ребёнком.

* * *

Обстоятельство № 17.

Заключительный аккорд депутата Пуришкевича.

Как мы помним, секретность данного громкого преступления раскрылась задолго до его окончания. И провалил всё дело – нет, не д-р Лазоверт: маску секретности сорвал… депутат Пуришкевич. Ведь именно он неожиданно для всех, в том числе – для Юсупова, – кинулся к дежурным солдатам, рассказав о том, как только что им был убит «Гришка Распутин, враг России и царя».

Через какое-то время он то же самое уже говорил городовому Власюку.

Никто не даёт ответа: почему так поступил Пуришкевич? А ответ прост: пользуясь своей депутатской неприкосновенностью (а также относительной неприкосновенностью князя Юсупова) он изначально брал всю вину на себя. Но почему?!

Вообще, поведение Пуришкевича многое объясняет. Чтобы это понять, следует вернуться немного назад – туда, где мы говорили о Петре Столыпине; в частности – о военно-полевых судах, введённых в Российской империи с лёгкой руки премьера специальным Положением Совета министров.