Никаких изменений за время владения Е.А. Корневой домом № 25 по Троицкой улице не произошло. О чем свидетельствуют акты осмотра ее имущества архитекторами Санкт-Петербургского городского кредитного общества за 1900-е гг., размеренную жизнь дома лишь однажды нарушило серьезное происшествие: 30 июня 1901 г. в доме произошел крупный пожар, убыток от которого составил внушительную сумму в 6000 руб.[1010]

18 августа 1910 г. по духовному завещанию Е.А. Корневой, составленному еще 28 сентября 1906 г., имущество перешло к ее наследникам с условием, что в течение пяти лет «оно не может быть ни продано, ни заложено». Свой последний покой Екатерина Александровна нашла на Тихвинском кладбище Александро-Невской лавры, где похоронена с мужем[1011].

Среди наследников Е.А. Корневой названы члены ее семьи: личный почетный гражданин Николай, студент Императорской Военно-медицинской академии Борис, студент Императорского новороссийского университета Валерий, окончивший Университет Григорий, дочери Санкт-Петербургского купца Анна и Александра Гавриловны Корневы, жена личного почетного гражданина Мария Гавриловна Мейер и жена подполковника Екатерина Гавриловна Бендер[1012]. Для начала ХХ в. характерно, что купеческие дети получают высшее образование и выбиваются из купеческого сословия.

В 1907 г. в доме № 25 проживал статский советник, гражданский инженер Константин Иванович Тихомиров (1848–1913). Будучи сотрудником Техническо-строительного комитета Министерства внутренних дел, преподавал в Школе десятников по строительному делу, а также Институте гражданских инженеров путей сообщения, состоял членом совета Общества гражданских инженеров и сотрудником Товарищества «Лукашевич и К^о», занимался строительством дач в Озерках. На его счету также перестройка здания гимназии Императорского человеколюбивого общества, наб. Крюкова канала, 15, и доходный дом на Николаевской ул., 35 (ныне ул. Марата)[1013].

В описи имущества совладельцев, Бендер, Мейери Корневых, за 1911 г. указывается: «…Бо́льшая часть лицевого дома имеет центральное отопление», что было тогда новшеством Петербурга, однако в надворных флигелях отопление оставалось печным. И еще один любопытный факт: в отзыве архитектора Д. Шагина за тот же год отмечено, что «в следствии застройки соседа (д. 27) по правой границе — пострадало освещение комнат, выходящих на световые дворы»[1014].

В «Ведомости о доходах с дома» за 1911 г. названы жильцы барских 11-, 9- и 8-комнатных квартир: уже упомянутая ранее баронесса Д.В. Фредерикс, домовладелицы М.Г. Мейер и А.Г. Корнева, купцы П.К. Бениг, И.И. Рубахин и В.Ф. Дерюжинский. Во втором дворе дома был устроен коровник (!)[1015].