В доме на Загородном проспекте тогда было устроено 52 квартиры, лицевой же дом на Троицком переулке, как следует из рапорта А.А. Бертельса, оставался старым и «вследствие предполагаемой сломки в оценку не введен», в отзыве архитектора А.А. Бертельса от 17 марта 1882 г. сообщается, что «вместо старого каменного лицевого дома на Троицком переулке построен новый каменный с лица 4-этажный, а со двора 5-этажный дом и отделан начисто»[1147].

А.Г. Рубинштейн

В 1887–1891 г. в доме Симоновых жил выдающийся композитор, пианист, дирижер и музыкант А.Г. Рубинштейн. Когда мы рассказывали про дом № 27, мы упоминали, что Антон Рубинштейн в 1886 г. уже жил на этой улице, но в 1887 г. переселился в этот дом. Периоду жизни композитора, связанному с домом на Троицкой улице, предшествовали его так называемые «исторические концерты».

«В сезоне 1885–1886 годов, — пишет А. Рубинштейн в „Автобиографических рассказах“, — я привел в исполнение мысль, которую давно лелеял: мне хотелось как окончание моей виртуозной деятельности представить в ряде концертов в главнейших центрах Европы обзор постепенного развития фортепианной музыки… До меня бывали лекции по истории музыки, но исторических концертов, в таком, по крайней мере, объеме, как я, предпринял не было. Для подготовки к концертам понадобились 50 лет, вся жизнь. А непосредственно подготовка заняла одно лето».

Переезду А.Г. Рубинштейна из Петергофа, где он постоянно жил, на Троицкую улицу предшествовало следующее событие. По ряду причин неожиданно для всех в разгар учебного года тогдашний директор Петербургской консерватории К.Ю. Давыдов оставил свой пост. Как пишет автор очерка о жизни и творчестве А.Г. Рубинштейна В.И. Пасхалов: «…ситуация сложилась критическая. И без того подвергавшаяся последнее время нападкам со стороны официальных правительственных кругов консерватория оказалась на грани закрытия. Дирекция столичного отделения Российского музыкального общества нашла лишь единственный спасительный выход. Нарушив все установленные правила, не согласовав с высочайшими покровителями РМО, что было чревато отрицательным решением (незадолго до того Министерство двора уже отклонило ходатайство РМО о присвоении Рубинштейну звания „почетного директора музыки“, что означало бы привлечение его к активной деятельности в РМО по музыкальным вопросам), она обратилась к Рубинштейну с просьбой принять на себя руководство учреждением. По словам самого Антона Григорьевича, подобная просьба явилась для него совершеннейшим сюрпризом. Даже случайной мысли о возвращении в Консерваторию у него не возникало. И снова он поступается собственными интересами, чтобы прийти на помощь и выручить из беды детище, которое с полным основанием, как в общем-то и всю музыкально-просветительскую работу в России, мог считать своим. Царские сановники таким образом очутились перед фактом: отказ в назначении уже вступившего в должность прославленного маэстро выставил бы их перед все мировой общественностью в нелепо-смехотворном свете…