Разные были докладчики, как разнообразны и слушатели. Собственно, вряд ли правильно говорить „слушатели“, они совыступали по намеченной теме. Всегда предполагалась беседа. Иванов-Разумник бесстрастно предоставлял всем слово: говори, что угодно. С диаметрально противоположными точками зрения выступали ораторы вольной ассоциации философствующих»[1201].

А вот какой увидел квартиру симбирский поэт и прозаик Николай Николаевич Ильин (Н. Нилли): «Маленькая комнатка, 8 рядов стульев, стол посредине, на нем свеча, — дальше комнатка с мягким ковром, с кушеткой и тремя большими креслами — там темно.

Это петербургская „Вольфила“ — Вольное Философское Общество — любимое место Андрея Белого, Блока. Основатели этого общества — А. Белый, Блок, Штейнберг, Иванов-Разумник, Константин Эрберг. Каждый понедельник устраиваются здесь собрания»[1202].

Вольфила в доме № 1/50 по Фонтанке продолжала работать до 1924 г. В конце апреля 1924 г. Вольной философской ассоциации не удалось пройти через очередную перерегистрацию в Главном управлении Ленинградских научных учреждений, и 4 сентября 1924 г. на основании распоряжения административного отдела Ленинградского Губисполкома Вольная философская ассоциация была объявлена закрытой, а ее имущество передали Ленинградскому отделению Всероссийского союза писателей[1203].

В газете «Жизнь искусства» № 517 от 30 июля за 1920 г. горожане могли прочитать следующее объявление: «Организовано Петербургское отделение Всероссийского союза поэтов. Состав президиума: председатель — Ал. Ал. Блок; товарищи председателя — К.Я. Эрберг и Н.А. Оцуп; секретари — Н.А. Павлович и Вс. А. Рождественский; казначей — С.Е. Нельдихен-Аусландер». О том, какое впечатление произвело посещение Союза поэтов на Фонтанке на молодую поэтессу Ольгу Берггольц, можно прочесть в ее воспоминаниях: «Помню, был в двадцатые годы красный кирпичный дом на углу бывшего Графского переулка и Фонтанки. Там помещался Союз поэтов. И вот я отважилась — приехала как-то из-за Невской заставы в Союз поэтов. Я приехала туда намного раньше, чем все остальные, тем более поэты. Первое, что меня потрясло, был громадный закрытый рояль, на нем холщовый чехол, а на чехле разноцветными буквами выписаны автографы писателей. Я подошла к роялю и стала его разглядывать. Меня поразила размашистая подпись: „Ал. Блок“, — она была вышита, по-моему, красными нитками. Вторая подпись — лиловыми нитками. И так далее. Весь чехол этого невероятного рояля был расписан и вышит. Я села в уголок и замерла. В этаком святилище с роялем, расписанным автографами самых знаменитых поэтов века, которых я знала по книгам, мне было как-то одиноко»[1204].