Залпы «катюш» возвестили о начале уличных боев. Танки Красной армии вошли в город. Дома взрывали рядами. (Опыт показал, что разрушать здания по одному неэффективно.) После того как улица была расчищена, солдаты Красной армии спускались в подвалы и взрывали стены, двери и другие препятствия из противотанковых ружей, а затем шли мимо пробитых труб и мертвых крыс в следующий подвал. Немецкие мирные жители, укрывшиеся в подвалах, оказались в большой опасности. Ожесточенные подземные перестрелки грозили смертью любому, кто оказался поблизости, но вышедшие на поверхность рисковали пробудить спортивный интерес летчиков Красной армии, которые периодически налетали и обстреливали улицы. Однако на войне все относительно. По сравнению с тем, что было дальше, первая волна советского вторжения прошла довольно спокойно, отмечал историк Джон Эриксон. Большинство военнослужащих были ветеранами, а возглавляли их офицеры, которые знали, как вдохновлять людей и поддерживать дисциплину.

Утром 21 апреля Гитлер в последний раз принял командование. Он приказал красавцу генералу СС Феликсу Штайнеру атаковать в южном направлении со своей позиции в Эберсвальде, городке в десяти километрах к северу от Берлина, и воспрепятствовать продвижению советских войск. План был грандиозен с самого начала, и чем больше Гитлер говорил, тем грандиознее он становился. Все свободные люди между Берлином и Балтийским морем до Штеттина и Гамбурга, включая частную армию, которую Геринг держал в Каринхалле, должны собраться для удара, который сдержит продвижение Красной армии.

Когда Штайнер ответил Гитлеру, что у Германии больше нет ресурсов, чтобы начать атаку такого масштаба, фюрер повесил трубку. Не зная, что делать дальше, Штайнер посоветовался с Кребсом, сменившим Гудериана на посту главнокомандующего штаба немецкой армии. Пока они обсуждали приказ Гитлера, фюрер позвонил снова и жестко одернул Штайнера. Затем, незадолго до того, как повесить трубку, он сказал: «Вот увидишь, Штайнер. Вот увидишь. Русские потерпят величайшее поражение перед воротами Берлина».

В приказе, отданном Штайнеру, не объяснялось, как это чудо произойдет, хотя Гитлер ясно понимал, что произойдет, если его приказ будет проигнорирован. Он сказал Штайнеру: «Ты отвечаешь головой за исполнение этого приказа. Судьба столицы рейха зависит от успеха твоей миссии». Аналогичное предупреждение получил генерал Карл Коллер, начальник штаба люфтваффе. Ему приказали следить за тем, чтобы весь личный состав ВВС в северной зоне поступил в распоряжение Штайнера. Офицеров, которые не подчинялись, задерживали отправление войск или делали что-либо в этом духе, казнили в течение пяти часов после вынесения обвинительного приговора. В тот день, когда Гитлер созвал совещание, чтобы обсудить план обороны, все были на месте, кроме исчезнувшего Штайнера. Взволнованный Гитлер приказал Коллеру отправить поисковый самолет. Пилот вернулся ни с чем, Гитлер разволновался еще больше и позвонил Гиммлеру. Рейхсфюрер также не располагал информацией о местонахождении Штайнера. Через несколько часов загадка разрешилась сама собой. Штайнера не могли найти, потому что он никуда не уезжал. Он все еще был в своей штаб-квартире. Гитлер был в таком отчаянии, что рухнул в кресло и начал причитать. Армия предала его, СС предали его, его генералы были некомпетентны и ненадежны. В рейхсканцелярию вызвали Геббельса, наушника Гитлера. Непонятно, что сказал министр пропаганды, который также начал подумывать о самоубийстве, но это подействовало. После разговора Гитлер стал спокойным и решительным. Он объявил, что останется в Берлине до окончания боевых действий, а затем покончит жизнь самоубийством. Он сказал, что предпочел бы солдатскую смерть, но теперь был «слишком слаб, чтобы сражаться». Любой, кто хотел покинуть бункерный комплекс, мог это сделать. Перед отъездом Геббельс сказал нескольким членам штаба фюрера, что Гитлер предложил ему перевезти его жену и шестерых детей в канцелярию и что он намерен принять приглашение. Это было странное предложение, и его последствия были настолько ужасны, что даже те, кто думал, что больше не способен чувствовать, испытали шок и отвращение.