Коллективизм принимал самые разные формы. В 1884 году Рэндольф Черчилль, выступая с речью, заявил:

Господа, мы живем в век рекламы, в век пилюль Холлоуэя, горчицы Колмана и наилучшего отборного чая Хорнимана. Непрерывный поток рекламы оказывает столь благотворное действие на торговлю, что Либеральная партия со свойственной ей предприимчивостью приложила этот метод к политике. Премьер-министр [Гладстон] — величайший из ныне живущих мастеров персональной политической рекламы. Холлоуэй, Колман и Хорниман ничто по сравнению с ним. Занят ли он своим здоровьем, отдыхает или молится — о каждом его шаге мужчин, женщин и детей Соединенного Королевства оповещают крупные красочные заголовки.

Господа, мы живем в век рекламы, в век пилюль Холлоуэя, горчицы Колмана и наилучшего отборного чая Хорнимана. Непрерывный поток рекламы оказывает столь благотворное действие на торговлю, что Либеральная партия со свойственной ей предприимчивостью приложила этот метод к политике. Премьер-министр [Гладстон] — величайший из ныне живущих мастеров персональной политической рекламы. Холлоуэй, Колман и Хорниман ничто по сравнению с ним. Занят ли он своим здоровьем, отдыхает или молится — о каждом его шаге мужчин, женщин и детей Соединенного Королевства оповещают крупные красочные заголовки.

Это был один из первых примеров медиаполитики, возникшей во второй половине XIX века. Возможно, зарождение этой тенденции было связано с тем, что в 1867 году избирательное право получили городские ремесленники.

Однако Гладстону активно противостояла группа тори под руководством самого Рэндольфа Черчилля. В Черчилле и его соратниках неуважение и дурные манеры молодости сочетались с энергией неосуществленных амбиций. Они бравировали преимуществами так называемой консервативной демократии, но когда Черчилля спросили, что это такое, он ответил: «Честно говоря, я сам не знаю, что такое консервативная демократия. Полагаю, это, в сущности, оппортунизм. Просто скажите, что вы консервативный демократ, и этого достаточно». Иначе говоря, они были до слез наивны, и даже имя Черчилля не всегда могло спасти их от поношения.

Их называли Четвертой партией, и они стремились изгнать из политики «старую банду» консервативных вельмож, таких как Стаффорд Норткот, больше всего любивший извлекать много шума из ничего. Однако некоторые их билли в заметно урезанном виде все же попали в Свод законов. В их числе были Закон о банкротстве и Закон о патентах 1883 года. Выдвинутый в том же году Закон о коррупции и незаконной деятельности должен был искоренить махинации и шантаж чиновников.