Во время переговоров даже шофёр Руднева перешёл на сторону Моссовета вместе с автомобилем Rolls-Royce 40/50 HP кузовного ателье Barker & Co на шасси спецсерии London-Edinburgh. Руднев возмутился, ведь Rolls-Royce с кузовом торпедо был отдан в пользование эсерам российским молочным королём Чичкиным, в молочную империю которого входили 118 московских и подмосковных магазинов, молочные заводы в Москве, Одессе, в Херсонской, Бессарабской, Ярославской, Костромской губерниях, 150 магазинов в Одессе, Киеве, Харькове, Тбилиси, Баку, Ростове-на-Дону. Шофёр заявил главе Мосгордумы, что Rolls-Royce теперь принадлежит народу, а Чичкин предатель — одной рукой этот капиталист помогал пролетарской революции деньгами, прятал у себя Молотова и Подвойского, а другой рукой поставлял молоко лично царю и наследнику, и доспекулировался на войне и военных поставках до голода в стране, а масло его продавалось в этот тяжёлый для родины момент в Германию. Сам его Rolls-Royce ввезли из Англии в прошлом году вместо нужных позарез армии пулемётов и снарядов. Коррупционное подношение роскошной автомашины городскому главе дали Чичкину преференции в использовании его масла и сыра при распределении среди населения и государственных учреждений, в том числе военный училищ и школ. Сейчас Рудневу пришлось просить Смидовича провезти его через баррикады, красные посты и патрули до Мосгордумы на этом своём бывшем транспортном средстве. Когда это было сделано, юнкера и офицеры со зверскими лицами попытались прикончить Смидовича и шофёра, и отбить обратно Rolls-Royce, несмотря на честное слово Руднева…

У рабочих и солдат на московских боевых позициях, на баррикадах, в окопах, на предприятиях и мы мастерских, известие о перемирии с проклятыми кровавыми душегубами вызвало недоумение, негодование, протест, особенно там, где удалось добиться крупных успехов. Всем простым людям было очевидно, что всероссийское железнодорожное начальство играет на руку контрреволюции, задерживая доставку зерна и топлива в город, матросов и броневиков из Питера, но при этом подвозя к Москве казаков и ударников. Если бы не рабочие-железнодорожники, устроившие саботаж, против Моссовета сражались бы в Москве не десять тысяч различных комбатантов, а в несколько раз больше, и при том это были бы фронтовые части с артиллерией и бронетехникой. И чтобы после этого было Москве, какое побоище бы произошло, как бы это выглядело с учётом того, что рабочие и солдаты уже вцепились в Москву как в своё? Русское сражение за Верден? Что вообще осталось бы тогда от центральных кварталов города и Кремля? Груды щебня и горящих досок?